Нептунова арфа (с сокращениями)

Камин вывел его в третий грот - маленький и какой-то уютный. Здесь он и решил обосноваться. Втащив мешок, Аракелов внимательно осмотрелся. Камин выходил в угол пещерки. В противоположном углу стена образовывала нишу настоящий альков, и он потащил свои пожитки туда. Воздух был чуть застоявшийся, но не спертый и не затхлый, очевидно, какие-то трещины выходили отсюда на поверхность. Аракелов повел лучом фонаря по потолку: так и есть, почти в центре свода обнаружился не замеченный им прежде колодец.

Аракелов пристроил фонарь на маленькой естественной полочке так, чтобы светлый круг полностью захватывал облюбованный им уголок. Потом вытащил из мешка поклажу. Присоединив к надувному матрацу баллончик со сжатым воздухом, крутанул вентиль. С коротким резким шипением матрац надулся. Спать Аракелову пока не хотелось, и он двумя стяжками превратил матрац в кресло. Поставил рядом термос, сложил стопочкой четыре коробки аварийного шлюпочного рациона - больше четырех дней он вряд ли здесь пробудет, так что голодная смерть ему не грозит, пожалуй, не удастся даже подсократить предательски нарастающее в последние пять лет - с тех пор, как ему пришлось оставить профессию батиандра - брюшко. Аккуратно вытерев ласты, "намордник" и всю прочую свою подводную амуницию, он сложил ее в мешок, а мешок, застегнув, пристроил в углу к стене. Нацепив плавки на каменный выступ - пусть сушатся, - он облачился в шорты и рубашку, устроился в своем импровизированном кресле и потянулся было за термосом, но почувствовал, как снова засаднило руку - конечно же, расслабился, и вот... Кряхтя, он поднялся, снова полез в мешок; достав аптечку, густо залил ссадину антисептиком. Аэрозоль вспенился, кожу ожгло, но зуд почти сразу утих, а пена опала, превратившись в бледно-розовую пленку. Аракелов убрал аптечку, снова опустился в кресло и, налив из термоса смесь апельсинового и лимонного соков с кокосовым молоком (знай Ганшин, какой я себе курорт устроил, - от злости бы лопнул!), стал пить медленными длинными глотками, растягивая удовольствие и наслаждаясь. Потом он взял книгу, в последний момент подсунутую Папалеаиаиной. Это оказался детектив, чему Аракелов от души порадовался - лучшего времяпрепровождения не придумаешь!..

"Ну а теперь, - подумал он, мысленно обращаясь к Ганшину, - круши! Рви свой габровит! Только хватит ли тебя на такое?.. Ну да это меня не касается. Я свой ход сделал, теперь твой черед. Действуй!"

Аракелов от души рассмеялся и углубился в чтение. Однако уже на второй странице он застрял - окончательно и бесповоротно. Хотя впервые за последние недели свободного времени у него оказалось вдруг в избытке, делай что хочешь, спи - не хочу, читай - не хочу, мысли упорно бежали по одному, казалось, раз и навсегда проторенному кругу, то и дело возвращаясь к памятному третьему дню захода на Караури.

- Учти, Аль, еще один день - и я выкину эти проклятые жестянки за борт! Меня уже тошнит от вашей консервированной ветчины! Слышишь? Утром ветчина, днем ветчина, вечером ветчина... Если твоей Линде лень готовить - зачем она, спрашивается, на борту? Я могу набрать шестьдесят килограммов балласта поспокойнее...

- Полегче, Джайн, Линда все-таки моя жена, так что ты не очень...

- Ну так и лопай ветчину по три раза в день. А я не желаю.

- Не нравится - так готовь себе сам. Или Роберте скажи, она-то повар не лучше, между прочим...

- Не тебе об этом судить, ясно? И вообще - катись-ка ты отсюда, свиноед несчастный...

2

В этих широтах Аракелову приходилось бывать не раз. Впервые восемнадцать лет назад на "Руслане"; в тот рейс поднимали злополучный "Дип-Вью"... Потом было еще несколько плаваний: на роторной шхуне "Людмила" - по программе Международного года Тихого океана; советско-японская экспедиция на "Иба-Мару", когда они полгода занимались изучением глубоководной реликтовой фауны Южных Морей (по официальной формулировке), что на деле означало - тщетные, увы! - поиски Великого Морского Змея, "чудовища Дзуйио-Мару" и прочих полулегендарных и вовсе мифических годзилл, поиски, которые ни в какую официальную тему не вписывались... Веселое было времечко; хорошие ребята, подводные разведки по двое суток на трех-, пяти- и семикилометровой глубине, вечера, когда, собравшись на баке, они распевали собственного сочинения песни...

Работал он и на патрулях Гайотиды-Вест и Гайотиды-Зюйд - старшим в группе батиандров проекта "Абиссаль-45". Но всякий раз архипелаг Караури оставался в сотнях, порой даже всего в десятках миль в любую сторону. И только в позапрошлом году Аракелов впервые оказался в Папалениме - самом крупном городе Центрального Караури и столице молодой республики.

В тот раз заход "Руслана" в Папаленим был внеплановым, а потому и недолгим.