Неразгаданные сердца

— Сгоню всех во двор замка, чтоб каждый видел, как отрубят твои загребущие руки, а кровавые культи прижгут каленым железом, — все больше распалялся Гилфрей. — Я прикажу вырвать твой лживый язык. А потом отправлю тебя в Лондон и прикажу вышвырнуть на задворках — будешь просить милостыню, пока не сдохнешь в сточной канаве.

У Амисии брызнули слезы. Это все случилось из-за нее: она уговорила Рэндольфа перевезти ее на берег, она сбежала, заставив его отправиться на поиски. Теперь Рэндольф — простая, верная душа — дорогой ценой расплачивался за ее проделки. Какая несправедливость! В бесполезной ярости Амисия зажмурилась и уткнулась горящим лицом в широкую спину Галена. Как она теперь сможет поднять глаза на Орву? Как признается этой доброй женщине, что своими безумными выходками навлекла беду на ее сына?

Когда престарелый рыцарь Гилфрея спешился и размотал толстую веревку, явно припасенную для пленения Волчьей Головы, Гален отшвырнул Амисию в заросли и выпрыгнул из своего укрытия. Он выбил из седла ничего не подозревавшего барона, а потом обрушил пудовый кулак на голову испуганного старика в кольчуге. Тот без чувств рухнул наземь. Гален дал шлепка сперва одному коню, потом второму, и скакуны, избавившиеся от всадников, умчались в лес. Гилфрей неуклюже барахтался в траве. От долгих часов, проведенных в седле, у него опухли и разболелись ноги. К тому же он неловко упал и не сразу смог выхватить меч. Он лишь разразился замысловатой бранью, когда Гален спокойно нагнулся над ним, без труда вырвал из его рук меч и забросил подальше в кусты.

— Друг мой, — Гален ободрил Рэндольфа улыбкой, — если ты подтащишь уснувшего рыцаря к этому нечестивому сквернослову, мы их свяжем спиной к спине.

Рэндольф, едва опомнившись после нежданного избавления от мук, поднялся на ноги и побежал исполнять поручение своего заступника.

Гален посмеялся над тщетной злобой Гилфрея, которого опять обошел «разбойник». Он заломил барону руки за спину и связал их с руками старого рыцаря. Затем веревка несколько раз надежно обвила их туловища и ноги. Все это время барон неумолчно сыпал ругательствами.

— Так бы и слушал эту сладостную музыку; жаль, что придется заткнуть тебе пасть. Неровен час, выплеснешь все, что тебе отпущено на целую жизнь.

Взявшись за угол баронского плаща, Гален с треском оторвал от него полосу дорогого бархата и обвязал ее вокруг перекошенного рта Гилфрея. Теперь вместо брани тот исторгал лишь глухое рычание.

— Я это делаю ради твоей же безопасности, — серьезно объявил Гален. — Небеса не стали бы долго терпеть такое богохульство — тебя едва не разразило громом.

Амисия, упавшая на мягкую траву, встала на колени, не замечая, что оказалась в опасной близости от колючего куста. Она глядела во все глаза и с трудом сдерживалась, чтобы не броситься на шею храбрецу, который одним ударом уложил сэра Освальда и поступил с Темным Лордом так, как ей виделось только во снах. Когда Гален жестом указал Рэндольфу на то место, откуда выскочил на прогалину, она поднялась на ноги и стояла, выжидая.

Гален не мог упоминать ее имени или заставлять ее подать голос в присутствии Гилфрея. Ступив под полог дубовых ветвей, он знаками объяснил Амисии, что собирается вернуться в единственное надежное укрытие — пещеру за водопадом.

Рэндольф изумился при виде своей молодой госпожи, но прикусил язык. Гален, прокладывающий дорогу, решил избрать иной путь, поскольку эта тропа была известна людям барона, которые вот-вот могли пуститься на поиски пропавшего лорда. Петляя по лесу и время от времени даже возвращаясь назад, чтобы сбить преследователей с толку, они наконец добрались до полноводного ручья.

По примеру Галена Рэндольф и его госпожа ступили в холодную воду. Не оставляя следов, они продвигались вперед, пока у Амисии не разболелись лодыжки. Ее башмаки пришли в такой жалкий вид, что она боялась подумать, как оправдается перед леди Анной. Слушая журчание воды, Амисия грустно улыбнулась. Стоит ли размышлять о такой ерунде, когда они только что избежали страшной опасности? Ее улыбка потеплела: теперь у нее не было иного выхода, кроме как исчезнуть из замка Дунгельд и прожить до конца своих дней в лесу с Галеном, как Марианна с Робином Гудом.

Издалека донесся рокот падающей воды. До водопада оставалось уже немного.

— Гален, — шепотом позвала Амисия, — если мы и дальше пойдем по воде, боюсь, я совсем застужу ноги и не сумею спуститься в ущелье.

Гален обернулся. Он разглядел в прозрачной воде короткие сафьяновые сапожки на маленьких изящных ступнях. Силы небесные! В этой-то дорогой обуви она надеялась сойти за деревенскую девчонку?

Амисия проследила за направлением его взгляда и ужаснулась. Когда она перед побегом из замка отделалась от Келды, у нее совсем вылетело из головы, что нужно переобуться в грубые, прочные башмаки. Немудрено, что ноги совсем перестали ее слушаться. Изобразив искреннее сожаление, она затараторила:

— Ну надо же! Напрочь забыла снять эти сапожки — хозяйка их подарила моей сестрице Мелли — помнишь, той что прислуживает хозяйской дочке.