Неразгаданные сердца

Опасное приключение не охладило досаду Галена; напротив, он еще сильнее проникся решимостью наказать сумасбродку. Однако его предостережение только что дало ей повод задержаться рядом с ним до поры отлива. Сомнений нет: этот верзила перевез ее через пролив на лодке. При всем бесстрашии у девушки просто не хватит сил выгрести против буйных волн. К тому же люди барона, которые ставили коней в береговую конюшню, наверняка обнаружили лодку Рэндольфа и переправили ее к замку.

Амисия расцвела теплой улыбкой. Она благодарила судьбу, что ей не придется разыгрывать возвращение в деревню и опасаться погони вездесущих приспешников Темного Лорда. А главное — у нее появилось основание еще немного побыть рядом с человеком, который каждым своим поступком — от возвращения монастырских денег до помощи деревенским жителям и спасения Рэндольфа — все более завоевывал ее сердце и укреплял нежную привязанность, зревшую в ее душе. Конечно, Келда, леди Анна, преданные слуги сейчас не находят себе места, но изменить все равно ничего нельзя, так что нечего бередить душу. Совесть мучила Амисию только из-за Орвы. Она боялась подумать, как станет убиваться эта добрая женщина, когда стражники принесут весть о прегрешении и бегстве ее сына.

Гален учтиво предложил ей руку; Амисия столь же церемонно положила кончики пальцев на его рукав и позволила проводить себя к весело потрескивающему костру.

Лунный свет превратил падающие струи воды в живое серебро. Гален пропустил Амисию вперед. Оказавшись за сверкающей завесой, она медленно повернулась и заговорила, зная, что в пещере ее не услышат:

— Почему мне нельзя остаться с тобой?

После ужина, который Уолтер приготовил с поразительной сноровкой и изобретательностью, они весь вечер просидели рядом у огня. Сознавая быстротечность отпущенного судьбой времени, они наслаждались минутами молчания, а их взгляды говорили о желаниях и чувствах больше, чем могли бы выразить слова, даже сказанные наедине.

Обращенное к Галену лицо в свете луны казалось бледным как полотно, но даже само ночное светило, под которым меркнут все краски земли, было бессильно против золотистого блеска густых, свободно струящихся волос.

— Ты не хуже меня знаешь, что сейчас это невозможно. — Гален не смел принять такой дар от девушки из знатного рода: он не мог опозорить ее имя и бросить тень на свое. Но искушение было слишком сильным; его лицо застыло, а голос зазвучал грубее обычного. — Меня ждут важные дела. Ты мне будешь помехой.

Он твердо решил, что, исполнив свою миссию, вернется сюда без глупой маскировки — богатым и славным рыцарем; вот тогда он будет должным образом представлен этой девушке, прекрасной и — благодаря его самоотречению — целомудренной.

Амисия вся сжалась, услышав в его словах упрек за те беды, которые случились по ее вине.

— Что ж, тогда я пойду.

Гален заметил, что ее мягкие черты исказились обидой, словно на них набежало темное облако. Его тяготило вынужденное притворство.

— Я тебя провожу, — выговорил он сквозь зубы, чтобы не вселять в нее напрасные надежды. Пусть уж лучше она обижается на его черствость — может, хоть это удержит ее от вылазок в лес.

— Не утруждайся. — Амисия опустила ресницы, чтобы скрыть подступившие слезы. Она-то вообразила невесть что, пока сидела с ним у костра. — Ты же сам сказал, что тебя ждут важные дела.

Гален открыл рот, собираясь возразить, но Амисия его опередила:

— Побереги себя для другого. Крестьяне, верно, уже ждут не дождутся твоих великих дел. Всем известно, что Темный Лорд не решается соваться в лес по ночам. — Не выбирая слов, она нанесла запрещенный удар. — А больше мне ничто не угрожает. Барон прочесал весь лес вдоль и поперек: в округе нет никаких злодеев — кроме тебя и твоих дружков.

Гален похолодел. Ведь он чуть было не признался ей, кто они такие, но вовремя одумался, напомнив себе про ее порывистый нрав и несдержанный язык. Он сомневался, что эта девушка — при всех своих благих намерениях — способна хранить тайну; в минуту душевного смятения, как сейчас, она могла наговорить лишнего.

Амисии показалось, что ее необдуманные слова нанесли Галену глубокую рану. Она сделала шаг вперед и положила руки ему на грудь.

— Я не хотела… — не находя подобающих слов раскаяния, она запнулась, а потом повторила. — Поверь, я не хотела…

Гален встретил ее умоляющий взгляд. Если ему требовалось доказательство, что ей, вспыльчивой и неосмотрительной, нельзя доверять — он его получил. Не напрасно он утаил от нее свое родовое имя и титул. Ему не терпелось поскорее покончить с обязательствами, которые он взял на себя вслепую. До сих пор дело не продвинулось ни на шаг. Укоряя себя за бездействие, Гален сощурил глаза и метнул ледяной взгляд на хрупкие пальцы, касающиеся его груди.

— Ой!.. — Амисию обдало холодом. Он разрушил все ее сладостные мечты, а вместе с ними и любовь.

Она отдернула руки и, позабыв, что находится на узком уступе крутого склона, отпрянула назад.