Неразумная обезьяна. Почему мы верим в дезинформацию, теории заговора и пропаганду

Таким образом, традиционные СМИ должны играть критически важную роль в подаче правдивой информации и обоснованных точек зрения, особенно с учетом того, что способность придерживаться стандартов, когда дело касается проверки фактов и контроля качества, в современных фрагментированных медиасредствах практически отсутствует. Беспристрастность – это, несомненно, бастион, который должен защитить нас от натиска все более и более пристрастных источников. Однако чрезмерный интерес к ложному балансу подрывает сами основы этого бастиона, так как повышает риск придания давно опровергнутым и даже опасным маргинальным идеям видимости легитимности и привлечения к ним внимания публики. В конечном счете подобная софистика дробит наше единство и делает нас менее информированными.

Глава 16

Истории из эхокамеры

Предсказание будущего – задача не из легких. Сейчас мы с вами рассмотрим под этим углом американские президентские выборы 1936 года, соперниками в которых стали действующий президент Франклин Делано Рузвельт и губернатор Канзаса Альфред (“Альф”) Лэндон. Великая депрессия терзала страну уже долгих восемь лет, и положение оставалось весьма неустойчивым. Рузвельт выиграл выборы 1932 года благодаря своему “Новому курсу” и соответствующей экономической политике. Некоторые меры снискали ему популярность у избирателей – например, социальная защита и забота о безработных. Но при этом, проводя свои реформы, Рузвельт сталкивался с противодействием в Конгрессе и судах. Возражали ему и по фискальным вопросам; Лэндон даже обвинил Рузвельта во враждебности к бизнесу. Политические зубры пророчили гонку “ноздря в ноздрю”.

Основным среди изданий, соперничавших в прогнозировании исхода выборов, был Literary Digest, популярный еженедельный журнал, правильно предсказывавший исходы всех президентских выборов, начиная с 1920 года. Digest

горел желанием не посрамить свою незапятнанную репутацию, но изменчивость настроений публики делала эту задачу очень и очень непростой. Редакция решила, что единственный способ точно предсказать исход – это опросить как можно большую по численности выборку населения. Преисполнившись бульдожьей решимости и упорства, журналисты задали вопросы беспрецедентному количеству людей – приблизительно 10 миллионам (примерно четверти тогдашнего американского электората). В августовском номере редакция уверенно утверждала, что результаты их опроса предскажут исход ноябрьского голосования “с ошибкой не более 1 процента при участии в голосовании 40 миллионов избирателей”. На вопросы редакции ответили 2,4 миллиона человек, и на этом основании Digest предрек практически неизбежный результат: на выборах победит Лэндон – он получит 57 процентов голосов, а Рузвельт проиграет, получив оставшиеся 43 процента.

Но история не согласилась с этим пророчеством. Лэндон не стал тридцать третьим американским президентом; мало того, он даже не смог приблизиться к своей цели. Зато Рузвельт, за которого проголосовали выборщики всех штатов за исключением Вермонта и Мэна, одержал убедительную победу. Но еще более любопытным является другой факт: именно такой исход выборов предсказал молодой статистик Джордж Гэллап, не имевший, что характерно, в своем распоряжении влиятельного журнала с его огромными возможностями. Гэллап сделал свое предсказание на основании опроса каких-то жалких 50 тысяч человек, то есть его выборка была в пятьдесят раз меньше, чем у соперников. Это вроде бы не лезет ни в какие ворота, особенно с учетом того, о чем мы говорили в предыдущих главах: чем больше выборка, тем точнее результат. Так что же за ошибку допустил журнал Literary Digest, когда вооружился невиданным числом опрошенных?

Причина расхождения прогноза и результата была малозаметной, но чрезвычайно важной. Для того чтобы набрать наибольшее число опрошенных, редакция воспользовалась тремя источниками: списком своих подписчиков, телефонным справочником и реестром автомобилей. Но здесь-то и была зарыта собака. Если человек входил хотя бы в один из этих списков, это означало, что он был богаче тогдашнего среднего американца. Дело осложнилось еще и тем, что не все из опрошенных согласились давать ответы. Таким образом, электорат оказался представлен огромной, однако же нерепрезентативной группой. Но, словно желая добавить редакции неприятностей, Гэллап предсказал и воздействие данного неблагоприятного фактора, и даже исход опроса, проведенного журналом, – причем опирался молодой статистик на те же самые источники! Ошибка Digest дорого обошлась изданию: тиражи стали падать, и в конце концов журнал бесславно прекратил свое существование. Гэллап же, напротив, пошел в гору, основав собственную компанию по изучению общественного мнения, – и она под названием “Институт Гэллапа” процветает до сих пор.