Неразумная обезьяна. Почему мы верим в дезинформацию, теории заговора и пропаганду

Главный урок, который можно извлечь из этой истории, для сегодняшнего дня, пожалуй, важнее, чем для далеких тридцатых годов. Восприятие реальности редакцией Literary Digest

было изначально искажено: даже сумев создать колоссальную по численности группу опрошенных, журналисты не смогли понять, что выбранные ими люди не представляют генеральную совокупность избирателей. Разумеется, эта ошибка потянула за собой ворох связанных с нею проблем; часть из них мы уже видели на страницах книги: подтверждение предвзятости, искаженная выборка и даже, вероятно, принятие желаемого за действительное. Но если присмотреться повнимательнее, то станет понятно, что самая большая ошибка заключалась в следующем допущении: голоса выбранного сообщества являются репрезентативными для общего сценария. И в этом отношении провал редакции журнала является весьма поучительным. Все мы чувствуем себя комфортно, пребывая – случайно или по своей воле – в эхокамере идей, созвучных нашим собственным представлениям, и оставаясь при этом глухими к фактам, способным нарушить наш уют, – а ведь такое положение дел зачастую приводит к трагическим последствиям.

Эхокамеры в различных обличьях существуют издавна – будь то политически ангажированные газеты, навязывающие свою повестку, или предвзятые телевизионные шоу. Однако сегодня проблема стала не только острее, но и вредоноснее, чем раньше. Вам может показаться парадоксальным объяснение, согласно которому причина этого кроется в нашем безграничном доверии к интернету. Странно звучит, да? Ведь по наивности многие из нас думают, будто интернет допускает полную свободу самовыражения и дает возможность услышать голоса, которых мы никогда не услышали бы прежде, в эпоху более традиционных способов получения информации. Действительно – мы восторженно и с оптимизмом восприняли эту новую технологию, возникшую на наших глазах. Но реальность выглядит не столь радужно. Мы живем в эпоху алгоритмического фильтрования и целенаправленной рекламы, которые напрямую формируют информацию, скроенную, так сказать, по нашей мерке. Мы можем свободно и бесплатно пользоваться социальными медийными сайтами, но доходы этих сайтов зависят от рекламы, и они, что вполне естественно, направляют рекламу туда, куда им выгодно. Ну, а последним звеном такой пищевой цепочки являемся мы с вами.

Подобный образ действий можно охарактеризовать как подхалимаж, ибо менеджеры сайтов стараются польстить нам контентом и мнениями, которые мы почти наверняка воспримем благосклонно. Эти алгоритмы пропускают именно то, что мы хотим видеть, и предсказывают то, что мы найдем приемлемым, одновременно отсекая неприятную информацию, взгляды и идеи, выходящие за пределы наших комфортных пузырей. Алгоритмы настроены так, чтобы давать нам побольше того, что мы хотим видеть и слышать, и поменьше того, с чем мы не желаем иметь дело. Фильтрация, этот своего рода швейцар, очень сильно влияет на наше восприятие и усвоение информации, особенно если учесть, что, согласно свежим данным, социальные медийные ресурсы становятся для нас главным (а иногда и единственным) источником новостей. Интернет-активист Эли Паризер определил сложившуюся ситуацию как “фильтрующий пузырь” и раскритиковал социальные сайты за искусственное сужение интересов пользователей, так как последним предлагают “слишком много конфет и слишком мало моркови”. Имея 1,6 миллиарда активных пользователей, Фейсбук проводит широкомасштабное исследование, призванное оценить то, как именно происходит самостоятельный отбор информации. В данном случае речь идет о популярнейшем социальном сайте, бизнес-модель которого опирается на его способность охватывать рекламой огромную массу людей. Известно также, что Фейсбук обращается к данным своих пользователей для формирования нужных воздействий.

Интернет еще находится в пеленках, и сила влияния описанных феноменов остается пока малоизученной. Учитывая неоднозначность ситуации, я воздержусь от того, чтобы объявлять фильтрование информации великим социальным злом. Технология сама по себе не может быть ни злой, ни доброй; значение имеет то, как она используется в тех или иных приложениях. Действительно, бывают случаи, когда желательно предвосхитить интересы юзера. Например, металлург и фанат тяжелого рока получат разные результаты, если забьют в поисковик словосочетание “типы металла”, и эта стратификация позволит обоим сэкономить массу времени. Проблема возникает, когда мы используем социальные медийные средства в качестве барометра наших идей и мнений. Если отбирается только поддерживающая информация, а возражения отсекаются, то мы рискуем принять нашу поддержку в сети за поддержку в реальном мире, даже если наши идеи крайне неудачны или порочны. Такой подход чреват порождением коллективной формы подтверждения предвзятости, и тогда мнимая поддержка будет мало отличаться от аргумента к случаю из жизни. Это, как мы видели, очень шаткая позиция для принятия решений, и она имеет тенденцию приводить к неудачам.