Неразумная обезьяна. Почему мы верим в дезинформацию, теории заговора и пропаганду

Если оглянуться назад, дело представляется совершенно очевидным. По сути, опрашивающие просто заставили юных свидетелей дать ложные показания, либо отвергая отрицательные ответы детей, либо внушая им свои идеи. Малыши, внушаемые от природы и всегда стремящиеся угодить взрослым, изо всех сил старались давать такие ответы, которых от них ждали. Хуже того – внушение пробуждало в детях ужасающие воспоминания о событиях, каких они никогда не переживали. Такая методика опросов является глубоко порочной, и ее использование заставляло детей говорить все более шокирующие вещи. Но все это не интересовало ни тех, кто искренне поверил в истории о калифорнийском садике, ни некритично настроенные СМИ. А ведь высказывания детей попросту противоречили здравому смыслу и выглядели чудовищно гротескными! В рассказах фигурировали потайные подземные ходы, где совершалось насилие, а также летающие ведьмы. Другое приукрашивание – полеты на воздушном шаре – были словно бы позаимствованы из работ Лофтус. Один из детей даже опознал насильника на показанной ему фотографии актера Чака Норриса.

Весной 1984 года Вирджиния МакМартин, Пегги МакМартин-Бакки и Рэй Бакки вместе с еще несколькими сотрудниками детского сада предстали перед судом по обвинению в насилии; подсудимым были предъявлены обвинения по 321 эпизоду в отношении 48 детей. Слушания продолжались два года. Обвинение в лице прокурора Лэйла Рубина предъявило суду потрясающий образец классического призрака ритуального насилия. За это время главные действующие лица расследования обвинений в сатанинском насилии, Мишель Смит и Лоуренс Паздер, встретились с детьми и помогли им нужным образом сформулировать свидетельства. СМИ, освещавшие процесс, откровенно поддерживали сторону обвинения и, несмотря на полное отсутствие вещественных доказательств, выступали за суровый приговор. В 1986 году первая истица, Джуди Джонсон, страдавшая шизофрений, умерла от алкоголизма. Показания детей были противоречивы, безусловно внушены взрослыми, и окружной прокурор назвал позицию обвинения “невероятно слабой”. Он отменил уголовное преследование всех фигурантов, за исключением Рэя и Пегги МакМартин-Бакки. В 1990 году с них также были сняты все обвинения. К этому времени Бакки провели – без приговора – в тюрьме пять лет.

Суд тянулся семь лет и обошелся в 15 миллионов долларов, но в результате судьи даже не смогли вынести приговор. Это был один из самых дорогостоящих судебных процессов в истории США. Репутация детского сада оказалась настолько подорвана, что его пришлось закрыть и ликвидировать, а затем и снести. Никаких подземных ходов обнаружено не было. Дети взрослели и отзывали свои показания, говоря, что давали их под давлением опрашивавших. После просмотра видеозаписей опроса британский психолог Майкл Мэлони осудил его методику, назвав ее принудительной и директивной и заключив, что “многие детские высказывания в ходе опроса явились выражением мнения опрашивавших, а не воспоминаниями самих детей”. Истинное насилие, которому подверглись эти дети, заключалось не в сатанизме, а во внушении ложной памяти с помощью спорных и сомнительных методик.

Единственным полезным следствием всего этого кошмара стало понимание необходимости пересмотра методов получения показаний у юных свидетелей и признание того факта, что детям можно внушить ложные воспоминания, даже руководствуясь лучшими намерениями. Ажиотаж вокруг книги “Мишель вспоминает”, на которой было построено здание теории о воспоминаниях в состоянии гипнотического транса, угас, а сама теория была отвергнута по мере накопления данных о том, что она основана на чистейшей фикции. При всей ужасающей несправедливости, с какой суд и общество обошлись с семьей МакМартинов, им, можно сказать, повезло больше, чем другим, – тем, кого захлестнули валы паники и страха перед призраком ритуального насилия. В ходе подобных судебных процессов в восьмидесятые и девяностые годы по таким же надуманным и фальшивым обвинениям были осуждены сотни людей. Несмотря на то, что многие из этих обвинений были сняты, а приговоры отменены, в тюрьмах до сих пор томятся десятки людей, осужденных за не совершенные ими преступления.