Неродная кровь

– Ну, кажется, кое-кто у меня завтра огребет по полной программе и останется без годовой премии.

Его гнев вполне можно было понять – зрелище перед нами открылось удручающее: стеллажи вдоль стен были заставлены коробками, а те, которые там не поместились, стояли прямо на полу в дальнем углу одна на другой. А под самым потолком еле светила слабая лампочка. И все это было покрыто толстым слоем пыли.

– Вот уж где нам пригодятся маски, – буркнула я, доставая из сумки свою. – С вами поделиться? – спросила я у мужчин.

– Спасибо, свои есть, – отказались они. – Хотя тут больше подошел бы противогаз.

Мы оставили верхнюю одежду наверху, а потом Иван принес откуда-то мощную лампу, объяснив Сергею:

– У Самсона вывернул.

– А я ему завтра ее на всю резьбу вверну обратно, – зловеще пообещал Геворкян.

После того как Иван ввернул новую лампочку, в архиве стало намного светлее, и мы приступили к разбору завалов.

Работа была адова, мы были в пыли с ног до головы. Глаза были словно песком засыпаны, несмотря на маску, пыль попадала в нос и горло, и мы постоянно кашляли или чихали.

Закон подлости сработал наполовину, то есть нужная коробка нашлась приблизительно через полтора часа наших мучений, а не оказалась самой последней.

Я наклонилась к ней, открыла и увидела на верхнем личном деле надпись «Магазин «Хозтовары», г. Тарасов, ул. Лермонтова, 3». И тут до меня дошло, что Верхний рынок – название неофициальное, а на самом деле…

– Кажется, нашла, – сказала я. – Лермонтова – это ведь и есть Верхний рынок?

Иван выхватил коробку у меня из рук и бегом понес ее наверх, а мы с Сергеем поспешили за ним.

К тому моменту, когда мы пришли, он уже нашел нужную папку, предъявил ее нам и взмолился:

– Господи, пусть здесь будет то, что мы ищем!

Сергей смотрел на надпись «Тарасюк Галина Васильевна. Младший продавец» и молчал, Иван ждал, когда он соберется с духом, а вот мне ждать было некогда – я хотела не просто есть, а жрать! Поэтому я решительно взяла папку в руки и развязала тесемки.

Сверху лежал личный листок по учету кадров. С фотографии на нас смотрела девушка, совсем не красавица, светленькая, светлоглазая, и даже невооруженным взглядом были видны веснушки.

Присмотревшись к снимку, я не могла не отметить, что Надежда была права: нижняя часть лица у этой девушки и у Сергея были очень похожи.

– Тарасюк Галина Васильевна, – вслух прочитала я. – Родилась пятого мая тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, украинка, из крестьян, комсомолка. Место рождения: деревня Сосновка Петровского района Тарасовской области. Отец Тарасюк Василий Иванович, мать Тарасюк Анна Петровна, братьев-сестер не имеется. Наличествует автобиография. Я, такая-то, родилась… Пошла в школу в семьдесят шестом году, закончила в восемьдесят шестом. Рабочего стажа до поступления на работу не имела. Ну что? Я завтра утром выезжаю в Петровск, а оттуда в Сосновку, – предложила я.

Я посмотрела на Ивана, который согласно кивнул, потом на Сергея, но, оказалось, что за это время он отошел к окну и сейчас, раздвинув полосы вертикального жалюзи, смотрел на улицу.

– Никуда вы не поедете, – сказал он и показал за окно.

Мы подошли к нему, тоже посмотрели на улицу и приуныли – за то время, что мы возились в архиве, небольшой снег превратился в сплошную белую стену.

Мы посмотрели прогноз погоды – завтра тоже обещали сильный снегопад.

– Иван, вы сделали композиционный портрет той девицы? – спохватилась я.

– Зачем он вам, если есть оригинал? – Он кивнул на папку. – Мать с дочерью очень похожи.

Я вышла на улицу и с наслаждением вдохнула свежий холодный воздух.

Посмотрев на уже заваленную снегом машину, я мысленно взвыла и полезла в багажник за щеткой. Но очистила я только лобовое и заднее стекла да зеркала – на остальное сил уже не было. Ничего, как-нибудь доеду.

И ничего! Доехала! Припарковав машину, я, буквально переставляя ноги руками, поплелась домой.

В коридоре я сняла пуховик и повесила его на вешалку, а потом достала из шкафчика самый большой пакет для мусора и, сняв с себя абсолютно все, запихала пропыленные вещи в пакет.

Конечно, я не собиралась их выбрасывать, просто, когда буду посвободнее, вытрясу их или даже отвезу в химчистку.

Потом я приняла душ и вот наконец, чистая, но голодная, как волк, пошла в кухню. Я открыла шкафчик – имелась половинка батона, уже что-то, холодильник звенел от пустоты, что-то готовить даже из полуфабрикатов было долго, значит, оставались консервы.

Побродив взглядом по полке, я остановилась на сайре и слопала всю банку, запив простой водой – сок кончился.

Вымотанная морально и физически, я на автомате добралась до дивана и, рухнув на него, сразу же вырубилась.

8 декабря, вторник

Проснулась я досрочно, потому что во дворе стоял такой крик, что и мертвого бы поднял.