Неродная кровь

Присмотревшись к мужчине, я его узнала, хотя видела только один раз. Он явно приехал с Галиной и, видимо, был ее мужем Эдиком. И если так, то за его спиной Галина могла позволить себе на Силикатном все что угодно.

Но об этом можно было подумать и потом, а пока я перевела взгляд на Геворкяна и Антонову, пытаясь понять, о чем идет речь. А разговор между ними был явно непростой, во всяком случае, Сергей яростно жестикулировал руками, а потом громко воскликнул:

– Неправда! Этого не может быть!

Видя, что их шеф чем-то недоволен, двое его охранников подошли к ним и, наверное, спросили, не нужна ли ему помощь.

Геворкян просто отмахнулся от них, а вот Галина сказала:

– Кыш, дармоеды бесполезные!

Когда я это услышала, меня словно током ударило, у меня даже колени подкосились, потому что я вспомнила, от кого и где я слышала выражение «гопота беспортошная».

– Что с вами? – спросил Иван, подхватывая меня, чтобы не дать упасть.

– Все потом, – онемевшими губами ответила я.

И вдруг, оставив Антонову, Сергей направился к нам и, протянув ко мне руку, сказал:

– Наберите Надежду и дайте мне телефон.

У него был такой ошеломленный вид, что я даже не обиделась и сделала то, что он просил. С моим телефоном в руках он вернулся к Галине.

Я не слышала, о чем он говорил с Надей, но потом трубку у него взяла Антонова, отошла с ней в сторону, сказала в нее несколько слов и, вернувшись к Сергею, отдала ему телефон. А вот он, выслушав Надежду, стал выглядеть так, словно готов был упасть в обморок. Наверное, Галина опять на него прикрикнула, потому что он взял себя в руки, и они продолжили разговаривать.

Пошел довольно густой снег, и тут, к моему изумлению, Сергей вдруг поднял капюшон полушубка матери и надел его ей на голову, чтобы снежинки не падали на волосы. Но вот они закончили разговаривать, и Геворкян вдруг наклонился к Галине, а она, поцеловав его в щеку, повернулась и направилась к «Хаммеру». Мужчина в штатском тут же обогнул машину, открыл переднюю пассажирскую дверь и помог ей сесть, а потом сам занял место водителя, и автомобиль уехал.

Мы с Иваном подошли к Сергею, который выглядел так, что краше в гроб кладут.

– Куда едем? – спросил Иван.

– К Татьяне, – обессиленно ответил Сергей, протягивая мне мой телефон. – Тут такое, что голова кругом.

Надо ли говорить, что мы были заинтригованы до предела, и еще никогда дорога из Пролетарского района до моего дома не казалась мне настолько долгой.

И вот мы опять сидим в моей кухне. Уже зная, что надо делать, я достала начатую вчера бутылку коньяка и три бокала, и Сергей налил по традиции во все, и мы с Иваном, опять-таки по традиции, к своим даже не притронулись.

Мы подождали, пока Сергей выпьет, а потом он, закурив, начал рассказывать:

– Представляете, оказывается, у папы был брат по матери, Левон Погосян. Она его во втором браке родила. Когда она умерла, его отец вскоре женился, но Левон его новой жене был не нужен, вот его отец и отправил сына к своей матери. И та забаловала внука до предела. Потом она умерла, и его отец решил отправить Левона к папе – единоутробный же брат. Они нашли папу, и он сначала обрадовался, что у него хоть один родственник будет. А потом оказалось, что радовался он рано. Левон не хотел учиться или работать, тянул с папы деньги, играл в карты, пил, кутил, из-за чего ни на одной съемной квартире долго не задерживался. Пытался приставать и к продавщицам, но в «Хозтоварах» получил по морде от Кузьмича и отстал, а как было в других магазинах, Галя не знает. В начале декабря восемьдесят седьмого года папино терпение кончилось, и он отправил Левона обратно в Армению.

– Я так понимаю, что этот мерзавец вернулся? – спросила я.

– Да! Он появился в Тарасове у Галины под майские праздники две тысячи девятнадцатого года. И предложил ей на пару шантажировать папу тем, что меня ему родила не Луиза, а она. Оказывается, он как-то подслушал разговор папы с Кузьмичом и понял, что Галя беременна от папы. Он выяснил о ней все, что мог, а потом попробовал папу этим шантажировать. Тут-то папа его из города и выставил. И пригрозил, что если он еще раз появится, то живым уже не уедет. Пока Левон еще как-то держался на плаву, он и не думал возвращаться в Тарасов – боялся папы. А вот когда окончательно обнищал, решился. Галя внятно объяснила Левону, что ему лучше немедленно покинуть Тарасов навсегда. Он ушел, но на следующий день к ней пришла Лариса и заявила, что если ее мать боится «пощипать» папу, то она сделает это сама.

– Галина поняла, что Левон нашел ее дочь и все ей рассказал, – покачала головой я.

– Вот именно! Как Галя сказала, она провела с Левоном воспитательную беседу, и он уехал из Тарасова навсегда.

– Ну содержание и форму этой беседы я представляю, а вот в каком овраге его кости догнивают, даже гадать не хочу. Ясно, что не на Силикатном – где живут, там не гадят, – заметила я.

– Да что это за Силикатный такой? – удивился Иван.