Неродная кровь

– Да! Даже два, совершенно одинаковых, причем у одного продавца. И решила я купить оба. А продавец что-то такое почувствовал – они ведь неплохие психологи, и такую цену задрал, что я обалдела. Деньги у меня были, причем не мои, а клиента, но это уже был беспредел. Я с ним торговалась, и вдруг ему сосед шепнул: «Крысолов идет», и тот сразу напрягся. Я повернулась, вижу, ко мне приближается высокий крепкий мужчина и спрашивает: «У вас возникли какие-то проблемы?» Я без всякой задней мысли ему рассказала, что произошло, а он посмотрел на продавца, головой покачал и сказал: «Неправильно поступаешь». Тот заюлил: «Да я вот с красивой девушкой хотел познакомиться…» И все в этом духе. Короче, я взяла оба дипломата по цене половины одного.

– Ну и в чем здесь цимес, как говорят евреи? – спросил Сергей.

– В том, что муж Галины Эдик и есть Крысолов, – с милой улыбкой объяснила я.

Обрушилась мертвая тишина. Первым пришел в себя Иван и начал невнятно пробулькивать что-то вроде того, что у нас все профессии почетны, что Эдик не преступник, а сам борется с преступниками, а Сергей дрожащей рукой налил себе полный бокал коньяка и залпом выпил.

– Да гори оно все синим пламенем! Кого-нибудь за руль посажу! – воскликнул Иван, долил свой бокал до верха и тоже выпил.

– Ну и на десерт – теперь я знаю, кто против нас играет, – сказала я, и мужчины замерли, уставившись на меня. – Я пока не буду ничего говорить, чтобы вы нечаянно не спугнули этих людей. Кроме того, я должна окончательно убедиться, что это именно они, потому что у меня в голове это пока не укладывается. Но, может быть, новая информация прояснит ситуацию.

– Так вот почему там возле полиции ты чуть не упала и сказала: «Все потом», – понятливо покивал Иван.

– Да! Я со стороны услышала выражение, по интонации совпадающее с тем, что было в одном из писем – «гопота беспортошная». И тут я вспомнила, где и от кого его слышала.

– Но хотя бы намекнуть ты можешь? – допытывался он.

– Нет! – покачала головой я. – Буду думать, как это проверить.

– Времени осталось очень мало, – напомнил Сергей.

– Знаю! Но дело в том, что эти люди никогда не решились бы выступить против тебя, если бы у них не было очень серьезного силового прикрытия. Я сейчас не о крепких мальчиках в балаклавах, а о силовых структурах, точнее, высшем руководстве какой-то из них. У меня на такой уровень выхода нет, но я знаю, к кому обратиться за помощью. Если тебя это не пугает, то я буду продолжать.

Сергей немного посидел, задумчиво глядя в окно, а потом сказал:

– Таня, я даю тебе карт-бланш. Делай все, что посчитаешь нужным.

Они ушли, а я стала думать, кто мне может помочь.

И придумала! Это была одна великосветская дама из числа подруг Полянской, которую я когда-то спасла от скандального развода с очень высокопоставленным мужем, после которого она осталась бы на улице. Когда я уладила ее дела, она предложила обращаться к ней, если потребуется, и сейчас такой момент настал.

Выслушав меня, эта женщина охотно согласилась помочь, тем более что ей это ничего не стоило. Она обо всем договорилась, позвонила мне и сказала, куда и к какому часу мне приехать.

У меня еще было немного времени до назначенной встречи, поэтому я, не торопясь, собралась, надела джемпер с потайным карманом, куда положила диктофон, и отправилась в супермаркет, где купила коробку конфет, торт и бутылку шампанского, а в цветочном магазине – роскошный букет.

Прибыла я вовремя, была доброжелательно встречена и приглашена к столу. Хозяйка дома была невероятно словоохотливый старушкой, а вот ее муж, у которого были большие проблемы со слухом, сначала молча посидел с нами за столом, а потом переместился в кресло, где задремал. А старушка, не умолкая, вспоминала дни молодости, зрелости и всех своих знакомых, оставалось только надеяться на то, что на кассете хватит места.

Я вышла из этого дома с дикой головной болью и стойким отвращением к тортам, конфетам и прочим сладостям всех видов. Но зато теперь я имела полную информацию обо всем и точно знала, кто наши враги.

Решив, что я сегодня славно поработала, а значит, могла себя побаловать, я заехала в кулинарию и купила несколько небольших контейнеров разных салатов и булку свежего, еще горячего хлеба.

Дома я устроила себе праздник живота, а потом, сытая и довольная, перебралась в комнату, где устроилась в кресле.

Сейчас я могла, не торопясь, тщательно проанализировать все, что знала раньше, и сравнить с тем, что узнала сегодня. И в результате я пришла к таким выводам, что у меня мороз пробежал по коже.

Шла настолько крупная игра, что ни о каких морально-этических нормах и речи не было, бал правили подлость, коварство, жестокость и алчность. А ставки в этой игре были так высоки, что падающего не просто толкали, а беспощадно уничтожали. Но я знала, у кого просить помощи, и была уверена, что я ее получу. И только эта уверенность позволила мне уснуть.

10 декабря, четверг