Неродная кровь

– И с ней Галя разбиралась. Ее чуть не волоком оттащили в машину, отвезли в «Авиценну», привели в палату к Луизе и показали, что она натворила. И Галя потребовала, чтобы она вернула нам те деньги, которые мы ей полтора года после смерти дяди Ашота платили – до этого-то она честно работала. Так эта гадина не придумала ничего умнее, чем к Мелконяну пойти – это председатель армянского землячества – и на нас пожаловаться. А он к Сергею пришел выговор ему сделать, что он бедную женщину притесняет, но нарвался на Галю, которая так радушно пригласила его поехать и на Луизу посмотреть, что он как молоденький от нее убежал. А эта баба теперь квартиру и дачу продает, чтобы с нами рассчитаться. Но не хватит, придется ей еще и кредит брать.

– Ох, рассорит Галя Сергея со всеми его земляками, – покачала головой я.

– Ничего! Проглотят! Дядя Ашот всегда и церкви помогал, и землячеству. И Сергею велел так же делать, так что они в нем заинтересованы больше, чем он в них.

– Все! Хватит о грустном – праздник все-таки! Скажи, как там Рамзес? Он к тебе заходил или звонил?

– Нет, к сожалению, – покачал головой Иван. – Мы с ним после Анисовки не виделись. Мне сказали только, что он уехал, а что?

И тут у меня в голове все само собой сложилось, и я чуть не застонала от осознания собственной тупости! Откуда Рамзес узнал, что Иван в клинике Полянской? Почему он не вошел в палату к Ивану – он же был в медицинском костюме, его могли принять за врача или медбрата? Даже если нет, то он всего лишь армейский друг Ивана, который пробрался тайком, чтобы узнать, как тот себя чувствует. Он не хотел светиться, но перед кем? Перед Галей и Эдиком, которых называл людьми из «Хаммера»? Но он уже понял, что они играли на нашей стороне. Получается, что перед Иваном, чтобы тот не узнал о том, что Рамзес знает Галю и Эдика, которые могли неосторожным возгласом типа «Привет, а ты что тут делаешь?» выдать его знакомство с ними. И, в отличие от всех остальных, он знал, что представляет собой Силикатный. В этой истории пострадали пятеро. За кого он мог мстить? Я осталась жива, остальные – тоже, только Михеич, о котором я сказала, что будет чудом, если он останется в живых.

А что я знаю о Михеиче, кроме того, что он вор в законе на покое? Только то, что мне о нем рассказал Венчик: он когда-то был слесарь-чародей, способный изготовить любой инструмент. Его по пьяни взяли «на слабо», и он поспорил, что сможет открыть любой сейф. Потом ему пришлось это сделать раз, два… Потом его взяли, и он сел. А ведь он был женат. Точно! Венчик говорил, что, когда он в первый раз сел, то сам подал на развод и сказал жене, чтобы она его не ждала, а выходила замуж, если встретит хорошего человека. И, если ее новый муж захочет усыновить ребенка, он возражать не будет, потому что не хочет ломать жизнь сыну! Сыну! Теперь бы узнать настоящую фамилию Михеича! Придется звонить Кирьянову.

– Таня, ты спишь? – раздался вдруг голос Ивана.

– Рамзеса вспоминаю, – вздохнула я.

– Если ты в него влюбилась, то зря – он женат и у него дочка с сыном, которых он никогда не оставит.

– Чур меня, чур! Я замуж не собираюсь! – возмутилась я. – Просто понравился человек. Слушай, а почему он родителей к себе не заберет?

– Мать бы он забрал, но она не поедет – у нее здесь муж, то есть отчим Рамзеса, дочери, внуки… А у него с отчимом с детства отношения напряженные. Он потому и не колебался ни секунды, когда его в Штаты на работу пригласили.

– А его родной отец? С ним он отношения поддерживает?

– Не знаю, он не любит об этом говорить. Нет, Татьяна, ты точно в него влюбилась!

– Да ну тебя! Слушай, притормози у супермаркета – я попить куплю.

– Возьми в бардачке, – предложил он.

– Мне «Ессентуки» нужны, – объяснила я, что было чистой правдой – мне действительно нужно было их пить. – А то ведь налопаюсь сегодня чего не надо.

Иван остановил машину, я выскочила и почти побежала в магазин – меня подгоняло любопытство.

Схватив большую бутылку минералки, я встала в кассу и тут же набрала Кирьянова. Начала, я как положено, с поздравлений, а потом спросила, как настоящее имя Михеича.

– Знаешь, – злым голосом произнес Володя, – эта кличка всему управлению уже в кошмарах снится. Валерий Михайлович Рамзаев его зовут, а что?

– Просто память проверяю – нет ли уже слабоумия, – отшутилась я.

Вот все и срослось! Рамзес поддерживает отношения с отцом, бывает на Силикатном, и его там знают. Там ему сказали, где Михеич и остальные, и когда он узнал, в каком отец состоянии, попросил их отдать запись, о которой узнал от меня. И ему ее отдали, потому что месть за отца – это святое.

– Вы будете платить или нет? – прервал мои размышления усталый голос кассирши.

Я расплатилась и вернулась в машину. Теперь, когда я все для себя прояснила и праздник не омрачало уже ничто, я спросила, какова программа вечера.