Нерон

На следующее утро грек увидел совершенно изменившийся пейзаж. Позади него остались море и зеленая долина, кругом же виднелись лишь горы и горы, одни, покрытые большими сосновыми лесами, другие — ржавые, с выступом голубоватого камня и густыми кустарниками, которые при приближении каравана, трепеща листвой, извергали тучи испуганных птиц и зайцев, в безумном ужасе проносившихся между ногами лошадей.

Дороги не были проложены людьми. Животные пробирались с трудом по следам, которые оставались после других путников; много раз обходили груды камней, свалившихся с вершин, и проходили ручьи, пересекающие путь. Подымались по горам, взбирались на вершины среди криков орлов, которые неистовствовали от ярости при виде вторжения в их покойные области, куда от времени до времени по вечерам проникали люди; спускались в трясины, глубокие расщелины, где царил гробовой мрак и хлопали крыльями вороны, привлеченные падалью какого-нибудь животного.

Иногда вдали виднелась небольшая долина или по ту сторону ручья стояла группа хижин с глиняными стенами и соломенной крышей, в которой было проделано отверстие для освещения жилища и выхода дыма. Женщины, костистые и прикрытые шкурами, окруженные голыми ребятишками, выходили из своих логовищ, чтобы издали поглядеть на караван с выражением неприязни и тревоги, точно проезд нескольких незнакомцев мог принести одни лишь бедствия. Другие, более молодые, с обнаженными ногами и опоясанные передниками из рубищ, косили тощую рожь, которая еле подымалась, точно золотистая пелена, раскинутая на белеющей и скудной почве. Девочки, сильные и некрасивые, с мужественными членами, спускались с гор с большими связками ветвей за спиной. Мужчины же, с густыми спутанными волосами, спадающими на их смуглые и бородатые лица, в тени орешников и красных дубов плели бычачьи нервы для щитов или обучались метать дротики и владеть копьем.

На самых возвышенных местах дороги появлялись всадники, на маленьких лошадях с длинной и грязной шерстью, имеющие сомнительный вид не то пастухов, не то разбойников со своими кожаными доспехами и длинными копьями. В продолжение нескольких минут они внимательно изучали едущих и затем, определив их силы и придя к заключению, что на них трудно будет напасть, возвращались к своим стадам, которые паслись в глубоких расщелинах гор, покрытых кустарниками. Бесчисленные стада ягнят и быков, привыкших к дикому уединению, убегали, заслышав приближение каравана. Между розмарином и тимьяном, растущими на косогорах, сновали, точно серые муравьи, стаи перепелов, ищущих корма, и при звуке лошадиных копыт они тревожно взлетали, проносясь, точно свист над головами путников.

Актеон дивился грубым нравам этого народа. Хижины были сделаны из красной глины или в сруб, скрепленные грязью; крыши из ветвей. Женщины, более сильные, чем мужчины, выполняли самые трудные работы, и только мальчики в этом отношении помогали своим матерям. Юноши вооружались копьем и под руководством стариков учились сражаться как пешим, так и конным, укрощали жеребцов, спрыгивая с них на землю и снова вскакивая на всем бегу, и обучались продолжительно стоять на коленях на спинах лошадей, оставаясь неподвижными, со свободными руками, чтобы владеть мечом и щитом.

В некоторых селениях путешественников принимали с традиционным гостеприимством и еще более проявляли внимания, узнав в Алорко наследника Эндовельико, главы племени Бараеко, которое с испокон веков пасло свои стада на берегах Халона. С наступлением ночи им уступали свои лучшие кожаные постели, прикрытые для смягчения сухой травой; в честь каравана прокалывали на вертеле теленка, поджаривая его на громадном огне, и в продолжение путешествия, женщины, стоя у входа своих жилищ, останавливали их, предлагая в больших глиняных ковшах горькое пиво, приготовленное в долинах, и хлеб из желудиной муки.

Алорко пояснял афинянину обычаи своего народа. Они собирали желуди, служившие им главным питанием, держали их на солнце до тех пор, пока они совершенно не высыхали, затем шелушили, молотили их и складывали в амбары запас муки на шесть месяцев. Этот хлеб, дичь и молоко составляли их главную пищу. В прежние времена, когда мор скота оставлял их без стад, когда поля не давали урожая и голод губил народ, более сильные поедали слабых, чтобы самим существовать. Рассказы об этом он слышал от стариков своего племени, передающих это, как легенду отдаленных времен, когда Нэтон, Аутубэль, Нади и другие боги страны, разгневанные своим народом, посылали на него столь ужасную кару.