Нерождённый #5

С ненавистью смотрит на меня через кровь, которой залито его лицо.

— Я Керо, — говорю я. — Зови меня Керо. Я тот кому принадлежит и этот город и этот мир от горизонта от горизонта.

Что-то мелькает в его глазах, что-то, что не разглядеть за кровью.

— Этот мир уже не твой. Он принадлежит Семье.

— Семье? — я бью его кулаком в горло, а потом наклоняюсь ближе, чтобы расслышать лучше. — Повтори, кому он принадлежит?

Он откашливается долго, очень долго, а потом воет от боли — ведь лезвия моего ножа и шигиру по-прежнему верно держат его.

— Семье Ода, — ему неудобно говорить, да. Кровь мешает… и зубы уже не все.

— Кто такие эта семья Ода и какими демонами их занесло сюда? — я спрашиваю. Спрашиваю и бью снова, раскрашивая камни кровью.

— Ты убьёшь меня, — предупреждает он. — Если будешь так бить — ты быстро убьёшь меня.

— Хорошо, принято. Я тебя услышал, — размахиваюсь и засаживаю ему кулак в нос, прислушиваясь к треску ломающихся костей.

Он снова теряет сознание, а я снова ухожу на край скалы.

Семья Ода? Он сказал — семья Ода? Упыри заполнившие мир вокруг — семья Ода?! Или речь идёт о чём-то другом?

Нори сказала — эти твари ждут кого-то. Пожалуй, нужно продолжить разговор.

Встаю, подхожу и заглядываю в его залитое кровь лицо.

— Как ты? — спрашиваю. — Уже лучше?

— Ты убьёшь меня, — снова говорит. — Раньше чем узнаешь что-то.

— Да нет же, — бью его в низ живота, заставляя почти выпрыгнуть в небо над нами. — Я умею бить, даже не волнуйся. Так что там с Семьёй Ода? Кто они?

— Из Великого Круга на юге, за Кхароном, — отвечает он. Отвечает торопливо — в надежде опередить новый удар.

— Ничего непонятно, — качаю я головой и снова бью в живот. — Ты рассказывай так, чтобы я понял. Это же нетрудно, да? Почему мне нужно просить тебя об этом?

На этот раз он откашливается долго… или просто тянет время, пытаясь привыкнуть к боли.

— Что такое Великий Круг? — спрашиваю я, стирая ладонью кровь с его лица — хочется смотреть в глаза, а она мешает.

— Это круг влиятельных семей на юге, семья Ода — лишь одна из них. И эти земли теперь её.

Я не бью его, размышляю. Чуь понятнее становится… хотя, проклятье, ничего не понятнее.

— Кто эти твари там внизу! — показываю на город.

— Слуги.

— Слуги?!

— Да. Формула Слуг.

Меня словно обжигает горячим ветром — формула?! Эти огромные толпы — порождения формул? Какой же силы должны быть формулы, чтобы создать и поддерживать жизнь в этой огромной армии? Или там дело в чём-то другом, пока неизвестном мне?

— Это мои земли, — говорю я. — И любой, кто захочет сюда зайти, должен спрашивать у меня. Я готов обсуждать любые интересы.

— Вытащи, — он краем взгляда показывает на шигиру. — Слишком большая боль.

— Слишком большая боль, это когда упыри насилуют твою жену, — я бью его снова и слышу сильный треск… как бы не лопнул череп. Нужно быть осторожным у меня еще много вопросов.

Я бы убил его сейчас… слишком сильно этого хочу, но придётся потерпеть, пока не закончатся вопросы.

— Не убивай, — он словно читает мои мысли.

— Твоя жизнь продлится ровно столько, сколько ты будешь отвечать на мои вопросы, — я не собираюсь скрывать от него правду.

Он кивает — он понял.

— Как формула может сотворить столько тварей? Как они могут жить так долго?

Он молчит разглядывая меня. Решает — сказать правду или соврать или…

— Череп Нерождённого, — наконец, говорит он. — Его сила способна поддерживать жизнь многих тысяч Слуг.

Череп Нерождённого? Вдруг вспоминаю слова Варго о человеке в Кхароне, который скупает тела Нерождённых… не за этим ли они нужны ему? Тогда понятно, почему он готов платить за нас целое состояние.

— Зачем Ода эти земли?

— Отпусти меня, — он снова показывает на лезвие шигиру в своём плече.

Киваю, достаю его, а потом тут же засовываю снова, заставив Иса извиваться змеёй прибитой к дереву.

— Ты плачешь? — спрашиваю, заметив слёзы на его щеках. — Ты плачешь по моим людям, которые погибли на стенах моего дома? Или есть какой-то другой повод?

Он снова теряет сознание, а я терпеливо жду, чтобы продолжить разговор.

— Зачем Семье эти земли? — повторяю свой вопрос я.

— Арклитовая сталь и Призраки, — отвечает он, исподлобья глядя на меня, ожидая нового удара.

Я здесь уже давно, но впервые слышу и о Великом Круге, и об арклитовой стали и о призраках… по крайней мере, о таких призраках, за которыми нужно идти в далекие, чужие земли.

— Мне всё еще непонятно, — говорю я.

Он смотрит на меня, закашливается — хоть я не бил его сейчас, потом говорит:

— Тогда отпусти меня и я расскажу всё.

* * *

Вытаскиваю лезвия из его тела и усаживаюсь на камни — их здесь много и выбрать можно любой. Иса никуда не убежит — на эту скалу можно только долететь, а он летать точно не умеет — там внутри у него я не нашёл ни одного ядра. Нет, конечно, я знаю одного мастера ранга Возвышенный, ядра которого разглядеть нельзя, но вряд ли Иса окажется перерождённым Первородным.

Он, освобождённый, сползает на землю под скалой и долго сидит молча, отвыкая от боли… и от лезвий внутри себя.

— Что такое арклитовая сталь? — спрашиваю я, дождавшись когда дыхание Иса станет не таким хриплым. — Я ничего не слышал о ней.