Нескучная жизнь подполковника Чапаева

— Вить, я примерно представляю себе, что ты сейчас мне хочешь сказать, — попытался достучаться я до сознания Жданова. — И вот что я тебе скажу… я не отдам тебе его, Жданов.

В сугробе сидели и молчали вываленные в снегу три здоровых мужика. У сидящего слева — сзади на чёрной униформе белели четыре буквы «СОБР». Я легонько качнул плечом Дрозда, призывая его быть сейчас особо внимательным. Потому что я один на один со «старичком» Ждановым не справлюсь.

— Убивать не буду. Слово даю, эта падаль до суда доживёт, — мрачно продолжил подполковник, зачерпнув рукой большой комок белого снега. — Я просто потрогать его хочу. Руками почувствовать чужого… Он же знаешь, что с моей Ленкой сделал, Чапаев? Сказать? Сказать тебе? А тебе, Дрозд? — яростно закричал в лицо Ивана раздёрганный от нервного стресса Жданов.

— Не надо, Игнатьич… — отвернулся Ванька.

— Прекрати, Жданов! Это твоя боль! Пойми ты это! — попытался успокоить я товарища. — Сам переживи и Ленке помоги. Ей в сто раз тяжелее. Я даже представить себе не могу, что она почувствует, когда эту сволочь ещё раз увидит. А ведь увидит, Витя! Завтра с утра её ко мне на опознание. Она его опознать должна, а не то, что ты из него сделать хочешь!

— Это будет завтра, Чапаев. Ну, будьте вы мужиками, ради Христа. Мне пять минут нужно… и забирайте. Ещё раз говорю: до суда доживёт! — крикнул Жданов и запустил в лобовое стекло своего автобуса огромный снежок.

— Пять много… Две! — неожиданно для себя сдался я, кивнув Дрозду.

— И что я за две минуты… Ну, три хотя бы, мужики, — привставая, попросил Жданов.

— Две, Игнатьич, две… или я его сейчас забираю в «Транзит», — кивнув мне в ответ, согласился Дрозд.

Я остановил Жданова у входа в чёрный минивэн и тихо попросил:

— Табельный отдай… от греха.

Подполковник нахмурился и достал свою «гюрзу» из нагрудной кобуры. Потом заученными движениями вытащил из него магазин, передёрнул затвор и отдал мне. Я отошёл, но дальше на его дороге встал Дрозд и, мило улыбнувшись, сказал одно слово:

— Нож.

Отдавая нож Дрозду, Жданов укоризненно покачал головой и с упрёком сказал:

— Парни, я ж пообещал… Мы ж не пацаны какие. Ключи от браслетов дай.

Иван бросил Виктору ключи от наручников и включил секундомер на своих знаменитых швейцарских часах «натовского десантника». Эти часы были его гордостью. На вопрос «откуда?» Иван делал серьёзное лицо и говорил, типа, братья по оружию на совместных учениях подарили. Но все знали: нет у Ваньки в НАТО братьев. Снял с кого-то, паразит.

Мы с Дроздом примерно знали, что с насильником своей жены будет делать подполковник Жданов. Знали! Знали, потому, что сами бы сделали с этим недочеловеком то же самое. То же самое за две минуты? Вряд ли… Зато я ещё знал, что поступил противозаконно. Сам преступил закон да ещё и втянул в эту историю своего подчинённого.

Сначала всё было спокойно. Видно, разговаривали. Примерно на второй минуте минивэн первый раз сильно качнуло. Потом ещё… ещё… Я махнул Дрозду рукой, и мы подбежали к уже раскачивающемуся, как маятник часов с кукушкой, микроавтобусу.

— Васильич, он двери заблокировал! — крикнул мне Иван, пытаясь пальцами подцепить край закрытой двери.

— Он же так убьёт его! Отойди, буду стрелять в боковое окно! Жданов, на пол! Стреляю! — крикнул я, чуть не примёрзнув губами к покрытому изморозью стеклу.

— Чапай, не стреляй! Время! Десять секунд… восемь… семь… шесть… — закричал Ванька.

Неожиданно громко зазвенели часы Ивана, отмерив ровно две минуты экзекуции. Автобус прекратил качаться и вздрагивать, как от предсмертных судорог. Ещё через секунд десять дверь минивэна открылась, и на пороге появился Жданов с блестевшей от лунного света лысиной. Вспотел от трудов… Как-то злорадно улыбнувшись, Игнатьич запрокинул голову и посмотрел на звёзды… Потом, глубоко вдохнув морозный воздух, мрачно сказал:

— Я тебе обещал? Живой…

После этих слов он начал рывками, держась за меховой воротник куртки Мухтара, вытаскивать из автобуса мычащее, обездвиженное тело насильника. Скатившись по ступеням микроавтобуса, Сулейманов упал в глубокий снег. Он не шевелился, только что-то мычал, хватая губами снег. Жданов лёг с ним рядом и покатался по снегу. Потом начал забрасывать им Мухтара, и вскоре возле нас образовалось довольно реалистичное «поле боя». Жданов, встал, покачиваясь… закурил и вполне спокойным голосом сказал:

— Вот тут эта гнида на меня и напала… при попытке к бегству. А я защищался… как мог! А вы позже, мужики, подошли. Ясно? Чапаев, ты во время погони за преступником ногу подвернул, а Иван тебе помощь оказывал.

— Ты бредишь, Игнатьич? — спросил, насупившись, Дроздов.

— Можно группу вызывать, Чапай. Табельное отдай, — протянул руку Жданов.

— Табельное отдам в Управлении. Группу вызвал. Дрозд, притащи из «Транзита» тряпки. Я видел, там есть. Нужно салон в автобусе от крови этого кабана оттереть, а то в СИЗО всей компанией будем ночевать.

— Дрозд, тряпки не нужны… крови нет, — негромко ответил Жданов, рассматривая свои кожаные перчатки.