Нескучная жизнь подполковника Чапаева

Я их так и застал. Арама, обречённо постанывающего, с вытянутой вверх немеющей правой рукой, пристёгнутой наручниками к блестящей трубе. И Ваньку, расслабленно лежащего на заднем сидении автобуса и что-то уже жующего. Два раза кто-то из пассажиров порывался войти в салон, но, увидев прикованного наручниками человека со страдальческим лицом и торчащие в проходе ботинки сорок пятого размера, быстро захлопывал дверь и убегал в сторону мёрзнущих людей на остановке.

Пока я ехал, Шароев сбросил информацию по Богдасарову А. С. Уроженец города Степанокерта, 1978 года рождения, армянин. В Москву приехал по рабочей визе пять лет назад, имеет постоянное место жительства, где проживает вместе с женой и дочерью. Имеет ВНЖ. Подал документы на приобретение гражданства РФ. Приводов не имеет. Есть административные штрафы по линии ГИБДД. Автобус форд «Транзит» находится в его личной собственности. Всё легально. Есть, конечно, к чему прицепиться, но это уже дела не нашего ведомства.

Действительно, под описание злодея, который изнасиловал Жданову, этот скрюченный жизнью мужик подходил с большой натяжкой. Ну, разве что акцент, путающий род, падежи и склонения. Я вошёл в салон автобуса и сел напротив ещё больше перепугавшегося водителя. Он понял, что мы вместе и что теперь платить нужно будет не одному, а двоим. Арам глубоко вздохнул, безвольно уронил голову на грудь и беззвучно заплакал. О том, что мужик плачет, можно было догадаться только по бесконечному шмыганью его породистого носа. Стало как-то не по себе. Я кивнул Дрозду и сказал:

— Отстегни парня, лейтенант.

Реакция Арама на мои слова была более чем оригинальной. Потирая запястье, он бегал по салону и причитал:

— Так вы полиция? Ара! Вы мои братья, слушай! А я думал… глупая башка. Автобус нужен? Куда ехать? Арам всё бесплатно сделает! У меня троюродный дядя в Ереване начальника полиции возит. Э! Уважаемый человек!

— Сел и успокоился! — наконец поймав водилу за рукав, гаркнул Дрозд. — Отвечаешь на наши вопросы. Увижу, что врёшь, прикую за обе руки. Ты понял меня? Брат, б…, нашёлся!

— Понял. Что-то с Ануш случилось? — бледнея, начал опускаться на корточки Арам, теряя равновесие.

— Нет! Какая Ануш? Это кто? — успев подхватить Богдасарова под руки, Иван усадил его на сидение.

— Дочка! Дочка моя, Ануш. Анечка. Ей двенадцать лет, — еле шевеля губами, произнёс Арам.

— Вот дурак! Да всё в порядке с твоей дочкой. Мы по другому поводу. Васильич, этот не мог. Ну, куда? Ну, видно же! Ты посмотри на него! — расстегивая на Багдасарове куртку, разочарованно констатировал Дрозд.

— Багдасаров, где ты был вчера с часу ночи до четырёх часов утра? — увидев, что глаза у водителя опять заблестели, спросил я.

— Ночью? Спал… рядом жена лежал. А что нужно было делать… ночью? — как-то растерянно спросил Арам.

— Всё правильно, спать нужно ночью. А кто может подтвердить, что ты прошлой ночью спал дома? — спросил Иван.

— Я же говорю, жена лежал рядом. Я с ней спал. Её мама, она с Ануш в другой комнате спал, и Ануш, — хлопая глазами, полными слёз, ответил Багдасаров.

— Интересно. Ты дома спишь, а твой автобус без тебя по Москве катается, пассажиров возит не по своему маршруту. Это как объяснишь? — посмотрев в перепуганные глаза водителя, спросил я.

Неожиданно Арам встал и пошёл в сторону своей кабины. Там он открыл «бардачок», вытащил какой-то листок бумаги и принёс его мне. На листке был нечётко отпечатан анфас человека, похожего на всех кавказцев, вместе взятых. И дальше по тексту: «Вас обслуживает водитель Сулейманов Мухтар Казимович».

— Вот напарник мой, Мухтар. Земляк мой из Нагорного Карабаха. Взял его на работу, хотел помочь… Он эту неделю во вторую смену работает. Я ему сто раз говорил, а он… Я знал, извини, начальник… Он до ноля работать на маршруте, а потом уезжал калым делать… Я его спрашивал: откуда столько километров за смена? Он смеялся… Тебе, говорил, что? План выполняю, бак бензин заправляю, остальное моё, — виноватым голосом объяснил Арам.

— А про разбитое стекло что говорил? — кивнув на паутину по всему среднему боковому стеклу и две дырки в центре, спросил я.

— Ничего не говорил. Но скажет. Стекло дорогой. Пакет называется. Я Мухтара сегодня ещё не видел. Через сорок минут придёт, его смена начинается. И ещё вон… — И водитель достал из чёрного мусорного пакета голубой бархатный шарфик в каких-то пятнах кровянистого цвета.

— Ещё что-то странное или непонятное находил в салоне? Может быть, женское бельё? — нетерпеливо спросил я, завязывая мусорный пакет.

— Бельё? Нет… вот этот синий тряпочка, шкурки мандариновые, бумажка разные… Я салон в автобус убирал, всё в этот пакет положил. А что случилось, брат?

— Твой напарник — преступник. Вчера ночью он в твоём автобусе женщину изнасиловал. Твой автобус мы изымаем для проведения следственных действий. Протокол тебе чуть позже привезут, распишешься. На допрос вызовем, не вздумай уклоняться. Сейчас сидим и ждём твоего Мухтара, — мрачным голосом поставил я точку в разговоре.