Несокрушимые

Я был солистом – и это не работало, я продюсировал, руководил, был мороженщиком и раздавал буклеты своего заведения. Я продавал еду, у меня был заводик, который я не достроил, я заработал тысячи, миллионы – и потерял их; я вернул деньги – и снова их потерял. Надо мной смеялись, мне аплодировали, меня осуждали, я ошибался, мне лгали, я лгал, я брал взаймы, я давал взаймы – и мне никогда не возвращали долги, меня обворовывали, меня унижали, я гневался на Бога, я до сих пор с ним борюсь – и, очевидно, всегда проигрываю, меня ослепляли и мне разбивали сердце, но в конце концов я влюбился, завоевал королеву, принцессу, я покорил настоящую женщину.

Быть бактерией и заразить себя – значит потерпеть неудачу как бактерия

Я женился; завоевать ее было трудной задачей, но почти два десятилетия спустя она по-прежнему остается моей супругой, моей лучшей подругой и моим партнером во всем. Когда я был уже с ней, у меня был танцевальный клуб, который я тоже потерял, но мне было весело. Я спродюсировал более 600 концертов, провел сотни маркетинговых кампаний, у меня были сотни сотрудников. К 27 годам как организатор я уже продал тысячи билетов.

Я был амбициозен, жаден, самовлюблен – и до сих пор остаюсь в чем-то таким (ну ладно… во многом). За это жизнь дала мне по зубам. Я пытался стать менеджером по развитию талантов – и был им. Я лишился своей компании, создал новую, лишился и ее. Меня подряжали, меня нанимали, потом я стал шефом, позднее – владельцем, в конечном итоге остался никем.

Я лишился отца, друзей и партнеров. Я терял, терял, терял, но ничто из потерянного не отбивало у меня охоту, не лишало меня хватки и упорства. Мне подарили жизнь и тело – и я воспользуюсь ими на полную катушку, я не останусь ни с чем.

Я переболел болезнью Лайма, потерял память, чувствовал, что умираю, и чуть не умер. Я болел пять лет, два года лечился, я страдал от бессонницы и бредил от лихорадки.

Я был не один, мне многие помогали: моя супруга, моя мать, мои братья, мой менеджер, моя команда, мои друзья, сотрудники, партнеры, враги, недоброжелатели. Я не устану благодарить и чтить тех людей, которые протягивали мне руку, когда у меня не было ничего, и тех, которые толкали меня, чтобы я рухнул на колени. Никто не восходит на вершину в одиночку: как правило, одиночество становится нашим спутником на обратном пути, когда мы спускаемся с вершины.

Если мое будущее «я» могло бы вернуться в прошлое, оно сказало бы что-то вроде: