Несомненно ты

— Сучка! — она пытается показать, что обиделась, но знает, что со мной этот номер не пройдёт.

— Ты уезжаешь через несколько дней, и Кейден знает об этом. Так что, если вас обоих устраивает… «секс для здоровья» то, кто я такая, чтобы судить?

Она смеется.

— Да, особенно после небольшого ночного шоу, которое ты устроила вчера.

Я опираюсь на локти.

— И что же ты имеешь в виду? Тебя здесь не было пошлой ночью.

— Лотнер позвонил Кейдену, потому что хотел узнать у меня о том, как кормить Сворли. Я спросила о тебе, а он сказал, что ты отключилась, но перед этим успела накричать на него за то, что он растирал всё тело доктора Шалавы.

— Что?? — резко выпрямляюсь я и пытаюсь завязать купальник. — Я такого не говорила!

— Ну, меня, конечно, не было там, но я верю Лотнеру, потому что, когда я уходила, ты была в кондиции пьяной ревнивой девушки. И вообще, почему ты думаешь, ты так напилась?

— О боже! — я прячу лицо в ладонях.

— Ты всё ухудшила, сестрица. Лотнер может оказаться тем, кто разрушит твою сделку с самой собой.

Резко обернувшись, я качаю головой.

— Ни за что. Он хорош в постели…

Да у него, наверное, целая докторская защищена в этом деле!

— Но он не разрушит мои планы. Ужасное стихийное бедствие или автомобильная авария, которая в итоге превратит меня в овощ — вот это да, это разрушит мои планы. Но не парень. Только не он.

— Ммм угу, — мычит она.

Я кошусь на неё и, разозлившись, ухожу обратно в дом.

На часах шесть вечера и Эйвери снова уезжает с Кейденом. Меня удивляет, что от Лотнера всё ещё ничего не слышно, и я ругаю себя за то, что мне вообще есть до этого дело. Я сижу за компьютером, переключаю каналы, а затем всё-таки беру телефон, чтобы проверить, на самом ли деле у меня там есть его номер. Да, вот он. «Лотнер Салливан». В телефоне записан его номер, адрес и е-мейл. Определённо, он лазил в моём телефоне после того, как вымыл и уложил в кровать — голую. Интересно, что же ещё этот сыщик делал?

Я кладу телефон на столешницу и смотрю на него. «Просто позвони ему, в этом нет ничего такого. Или сдайся в ближайшую психушку, потому что ты разговариваешь сама с собой чертовски часто. Грр!»

Я рычу и провожу рукой по волосам. Это какое-то сумасшествие. Даже когда мой придурок-парень сорвал мою вишенку и умчался с ней, я не переживала так, как переживаю насчёт этого долбаного звонка.

— К чёрту это!

Я звоню ему, и когда идут гудки, то ужасно нервничаю. Его рот исследовал каждый сантиметр моего обнаженного тела. Тогда почему я в прямом смысле слова дрожу, держа телефон у уха?

— Да? — его голос сонный.

— Привет, эм, я тебя разбудила? — спрашиваю я, нервно перебирая волосы.

— Да, но мне уже нужно вставать, — он откашливается и говорит нормальным голосом.

— Чёрт, прости, эм, долгий день?

Он смеётся.

— Долгая ночка с одной пьяной девушкой и гольф ранним утром с отцом, а после этого ланч в гольф-клубе.

— М-да… насчёт прошлой ночи… Тут до моего сведенья довели, что я, возможно, немного перегнула палку насчёт кое-чего, сделанного мною, и сказанного, так что…

— Правда? Например?

Не могу поверить, что он хочет, чтобы я произнесла это вслух. Он порой так сбивает меня с толку. Сначала он отчищает рвоту с пьяной девушки, показывая свою добрую сторону, а в следующий момент — пытается меня унизить. Ладно. Я замечательно постаралась вчера, чтобы оказаться в таком положении сегодня.

— Например, выпила слишком много и начала… ну, возможно, сложилось такое впечатление, что я… ревную к Клэр или доктору Браун.

— Ты имела в виду к доктору Шалаве?

Чёрт!

— Да, то есть, нет! Не доктор Шалава. Я не помню, чтобы называла её так. Но если называла, то извини. Я не хотела.

А возможно, и хотела.

— Не беспокойся, Сид. Мне кажется, ты становишься очаровательной, когда начинаешь так ревновать.

— Я. Не. Ревновала! — кричу я, и мой голос подлетает на несколько октав.

— Эм… девизом твоего стриптиза стало «то, где руки Лотнера никогда не окажутся, если он продолжит лапать доктора Шалаву».

Убейте меня прямо сейчас и никогда больше не позволяйте даже капле алкоголя оказаться на моих губах.

— Как прошёл гольф?

Лотнер смеётся.

— Я так понимаю, мы покончили с обсуждением прошлой ночи?

— Это бессмысленно. У каждого своя правда, разве что Сворли стошнило своими консервами на меня.

— Боже, как же ты отличаешься от всех остальных. Почему ты звонишь?

— Оу… я просто…

— Я, кажется, понял. Я знаю.

Знает? Да я сама до конца не понимаю, почему звоню, а он как может?

— Знаешь?

— Сегодня утром я оставил тебя одну сгорать от желания, так что тебе, кажется, нужна помощь, — его голос так и сочится уверенностью в себе или что более вероятно — самонадеянностью.

— Что? Нет, не поэтому я… эм…

— Прости, детка. Я даже представить себе не могу, как сильно это может ранить тебя сейчас. Чёрт, ты даже не можешь связно выразить мысль. Раздевайся. Я буду в десять.

— Ло…

Он вешает трубку!

— Привет, — говорю я с глуповатой улыбкой на лице.

Голубые глаза осматривают моё тело.

— Я, должно быть, рано пришёл, — размышляет он, скрестив руки на груди.