Нестор и тень

Я еду на грузовике порожняком, первый патруль меня останавливает, а там только один лейтенант. Я вылезаю, сила еще была, оглоушил его немного, одежду снял, документы забрал и деру. Каким-то чудом добрался до Сухума. Пришел к своей сестре переночевать. Проснулся оттого, что мне руки за спиной скручивают. Вот так в одну секунду лишился я всех своих родственников. Меня обратно на Колыму. Привезли в тот же лагерь, откуда я бежал. Ввели в барак. Меня как увидели, зааплодировали, будто я Герой Советского Союза. Потому что такого случая еще не было, чтобы зэк до дому добегал. И тут бросается ко мне один человек на шею, обнимает: "Родной! Ты меня узнал? Я тот самый лейтенант, которого ты оглоушил. Скажи им, что я тебе одежду не отдавал. Скажи им, что я не враг". Оказывается, этого лейтенанта за пособничество мне засудили. Я говорю: "Не виноват он", ну, мне еще десять лет дали. Видимо, не все круги прошел, и меня еще ниже спустили. И вдруг в один день меня хватают, сажают куда-то и везут. Очнулся оттого, что окошечко открывают и мне солнце в глаза. Смотрю - я в Тбилиси. С холоду да в жар. Где страшнее, не знаю. Приводят меня в кабинет к тому самому Гоглидзе, тот и говорит:"Ну что, у тебя было время подумать?" - А уж десять лет прошло, как он меня на Колыму отправлял. - "Будешь давать нам показания?" Я отвечаю: "Нет". Вот тогда он и говорит: "У тебя сегодня день рождения, мы тебе подарок приготовили. Специальная бригада по вышибанию признания. Идем". И я пошел, зная, что иду УМИРАТЬ.

Женщина-врач, которая на допросе присутствовала, чтобы приводить меня в чувство, сама без чувств упала. Я просил Бога о смерти. Но он мне ее не дал, а еще прибавил 60 лет жизни.

После этого мои палачи думали, что я тронулся, потому что я твердил, что враг народа Нестор Лакоба - лучший друг Сталина. И в итоге они решили меня сгноить в Казанской психиатрической спецбольнице.

У меня астма... Как волнуюсь, так сразу задыхаюсь... Сейчас пройдет. Меня когда в Казанскую больницу привезли, я 36 килограммов весил и ходить не мог. Все кости были поломаны. А в 53-м, когда наш любимый Сталин помер, меня освободили. Плохо только, когда задыхаюсь, таблетки не помогают. Как припрет, думаю, все... конец мне пришел.

Давлет Чантович достал узкую полоску газетной вырезки. Протянул мне. Газета "Правда" за 1953 год. Сообщение ЦК. Я прочел: "...приговорить Берию, Меркулова, Кобулова, Гоглидзе... к высшей мере наказания. Приговор приведен в исполнение..."

- Когда мне совсем плохо, я достаю этот листок и перечитываю его. И мне сразу становится легче. Потому что это им, собакам. Потому что... Знаете, почему я никому не рассказываю то, что вам сейчас говорю? Потому что думаю, что в следующий раз лопну от ярости, когда вспоминать буду... Не хочу это вспоминать. Не могу. Думал, что забуду... Хочу забыть... И не могу. Будто все на пленке в голове записано...

И тут я посмотрел на фотографию, что стояла на столе, за которым сидел Давлет Чантович. Он был изображен с какой-то молодой женщиной.

- Какой вы молодой были. Лихой!

- Это не я.

- Да похожи как. Глаза точно.

- Это Нестор со своей Сарией. Путали нас. Я же говорил.

Древняя уловка правителей - двойники. Давлет Чантович был двойником, хотя по всей видимости об этом не догадывался. Двойник должен был умереть, защищая оригинал. У Чантовича вышло все наоборот. Хозяин умер раньше. Охранник превратился в хранителя, только не тела хозяина, а его памяти. Глядя на 90-летнего Давлета Кандалия, я подумал, что, наверное, вот так бы выглядел Лакоба в старости. Хотя, вероятнее всего он бы до нее не дожил. Эпоха была такая. Противника надо было добивать. Всегда.

- Давлет Чантович, а что бы вы сделали, если бы встретили сейчас Берию, Кобулова, Гоглидзе? Убили бы?

- Убил? Что ты?

- Простили бы? Вот так по-христиански?

- Я бы их по кускам, живьем бы съел!

Москва - Сухуми - Москва

Автор благодарит депутата Народного собрания Абхазии г-на Кесоу ХАГБУ