Нестор

Бледные, без следа косметики, губы впервые улыбнулись.

– Инстанции здесь нет, разговор поручено провести мне. А вот присутствие товарища народного комиссара Инстанция сочла обязательным.

Соль поглядела на сурового и одновременно растерянного толстяка, начиная что-то понимать. Неужели сам нарком Берия? Кто же тогда Инстанция? Коминтерн?

Тем временем женщина, расстегнув сумку, шагнула к столу.

– От Инстанции. Его дочери эти конфеты очень нравятся.

…Большая круглая коробка, ярко-красная, с золотыми рисунками по бокам. Сверху короткая надпись: «Moskva». Соль хотела отказаться, но в последний миг не решилась. Не стоит сердить неведомую, но грозную Инстанцию по пустякам.

Гостья захлопнула сумочку.

– И последнее. Вам предстоит сменить имя и фамилию. Имя уже выбрано – София. Инстанция напоминает, что по-гречески «София» – «Мудрость». Будьте благоразумны, госпожа Керси! Фамилия – на ваше усмотрение.

На усмотрение? Соль быстро кивнула. Очень хорошо, усмотрит. Например…

Додумать не успела – рядом с ней уже стоял тот, кто не Инстанция. Тяжело дышал, смотрел недобро, зачем-то снял пенсне, вновь нацепил, но уже криво. Внезапно, словно маску переменив, широко улыбнулся и поглядел прямо в глаза:

– Uvidimsya!

А затем добавил длинную, словно змея-анаконда, фразу.

– Товарищ народный комиссар надеется на то, что вы с ним обязательно встретитесь, – бесстрастно перевела женщина. – Он будет очень ждать этой встречи. Товарищ народный комиссар напоминает, что его возможности позволяют организовать такую встречу вне зависимости от того, в каком уголке земного шара вы будете к тому времени находиться.

– Я буду готова, – кивнула она, глядя прямо в стеклышки пенсне.

2

До калитки, что врезана в забор из колючки, осталось совсем немного, но силы кончились. Каждый шаг словно последний, деревянные башмаки налились свинцом, в висках злыми молоточками стучит пульс. Еще шаг, еще, еще… Останавливаться нельзя, толкнут – не удержится на ногах…

Одного уже не досчитались. Бледный, почти прозрачный парень просто сел на землю и закрыл голову руками. Конвоир подошел ближе, замахнулся прикладом, но бить не стал. Вытащив свисток, разразился трелью – и вернулся к строю, даже не оглянувшись. Двое других, скучавших возле мотоцикла с коляской, неторопливо приблизились, сняли с пояса дубинки… Кричать парень уже не мог, только хрипел.

Если выживет, увезут к доходягам. Два-три дня – и все.

Иоганн Вайс понимал, что следующим может стать именно он. Надо дойти, шагнуть через калитку, добрести до входа в барак. Осталось всего каких-то двадцать шагов, ну, пусть двадцать пять. Шаг, еще шаг, еще…

Номер 30970 покачнулся, попытался ухватиться за воздух, но понял – сейчас упадет.

– Держись, камрад!

Двое, что шли рядом, поддержали за плечи. Невелика помощь, однако Вайс сумел устоять и даже шагнуть дальше. Сил не прибавилось, но появилась надежда. Краешком сознания он отметил, что соседей прежде не встречал, ни на работах, ни в бараке. То ли новенькие, то ли вообще из другой команды. Как только охранник не заметил?

Калитку он все-таки миновал, но дальше двигаться не смог, повис на руках тех, что рядом. Его дотащили до входа, усадили на ближайшие нары.

– Продержись до вечера, камрад Нестор. За тобой придут.

Нестор…

Лиц не разглядел, даже на «винкели» взглянуть не смог. Спасители исчезли так же внезапно, как появились. Номер 30970 попытался вспомнить тех, для кого он оставался Нестором. Если не фашисты, значит, его нашел дезертир Митте.

Если… В Городе Солнца верить никому нельзя, но все равно – нужно продержаться до вечера.

Продержится!

Иоганн Вайс оперся на твердое дерево, встал и побрел к своим нарам.

Смерть пожала костлявыми плечами и тоже ушла – недалеко, в соседний «блок». Работы много, что тот «полосатик», что этот.

1

«Здравствуйте! Хочу сказать, что я жива. Знаю, что живы и другие. Нас не сумели убить. Мне только четырнадцать, я не знаю, что делать дальше… Нет, неправда! Знаю!..»

Соль не узнала собственный голос. Испугалась, сделала тише.

«…Мы должны выжить. Иначе все бессмысленно, мы не сможем понять, что делали правильно, в чем ошибались. И когда наши земляки вновь прилетят на Старую Землю, они повторят наши ошибки. Значит, надо выжить – и дождаться! Это не просто, Старая Земля не любит своих пасынков. Возможно, наши кровные братья в чем-то и правы, но чтобы разобраться, нам понадобится время. А время есть только у живых…»

Дальше слушать не стала, повернула верньер. Незачем, она помнит, что говорила.

Может, услышат? Может, отзовутся?

Чтобы успокоиться, Соль нашла первый же выпуск новостей на немецком и заставила себя слушать, через силу, не вдумываясь. Ничего неожиданного – война, политика, чужие, ненужные ей заботы. Все то же, что и вчера, и позавчера. Внезапно слух резанула знакомая фамилия.