НЕсвобода слова. Как нам затыкают рот

Ну, ладно, в России некому обвинить законодателя в нарушении основных конституционных прав граждан, но ведь есть и Запад с его декларациями о защите прав человека. Запад-то может обвинить законодателя России в попрании Конституции России? А это очень непросто сделать, поскольку закон написан так, что из него никак не следует, что законодатель России разрешал кому-нибудь нарушать права человека в России. Мало того, законодатель в статье 2 Закон «О противодействии экстремистской деятельности» прямо так и указывает судам и прокуратуре: «Противодействие экстремистской деятельности основывается на следующих принципах: признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина, а равно законных интересов организаций».

Вы уж там старайтесь!

Но если это так, то почему на сегодня около семисот авторов произведений признаны подстрекателями к преступлениям в отсутствие вступивших в силу приговоров судов по уголовным делам в отношении этих самых авторов? А вы посмотрите на статью 13 закона «О противодействии экстремистской деятельности»: «Информационные материалы признаются экстремистскими федеральным судом по месту их обнаружения, распространения или нахождения организации, осуществившей производство таких материалов, на основании представления прокурора или при производстве по соответствующему делу об административном правонарушении, гражданскому или уголовному делу

».

Во-первых, как из этого положения статьи 13 следует, что материалы признаются экстремистскими в рамках гражданского дела? Во-вторых, как из этого следует, что судьи могут принимать решение о гражданско-правовом последствии (т. е. о признании материала экстремистским) без учета вступившего в силу приговора по уголовному делу? В-третьих, где в этом предложении сказано, что суд при рассмотрении гражданского дела имеет право сам устанавливать признаки экстремизма информационного материала – т. е. устанавливать в нем наличие экстремизма? И если какие-то прокуроры и судьи на местах, в рамках гражданских дел сами устанавливают признаки преступлений, занесенных в список экстремистских, и на основании этих, ими же и установленных признаков выносят решение о признании автора материала подстрекателем к уголовному преступлению (что автоматически следует от признания самого материала экстремистским), то при чем тут законодатель? Он ведь ничего этого не разрешал в законе «О противодействии экстремистской деятельности»! Законодатель не отменял положения пункта 4 статьи 61 ГПК РФ: «Вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу обязателен для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого вынесен приговор суда, по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом». И если судьи на местах в гражданском процессе начали считать для себя не обязательным иметь вступивший в силу приговор по уголовному делу для признания действия сторон гражданского процесса преступлениями, то при чем тут законодатель?

Прокуроры уверенно предлагают судам в гражданском деле признать общественные организации экстремистскими, то есть преступными сообществами, и ссылаются на закон «О противодействии экстремистской деятельности». Но законодатель, при обвинении его в этом беззаконии, имеет все основания утверждать – а при чем тут я? Я, законодатель, никаких прав признавать общественные объединения экстремистскими в рамках закона «О противодействии экстремистской деятельности» судам не давал! И это действительно так. Возьмите лупу и просмотрите закон – там и слова нет о признании организаций экстремистскими. Да и как это можно сделать, если для целей этого закона экстремистская организация – это не только та, которая признана экстремистской, но уже и запрещена?