Нет билетов на Хатангу. Записки бродячего повара. Книга третья

Ну а совсем уж в заключение добавлю, что на мысе Цветкова, в основании той самой Моржовой косы, был я в поле еще раз, в восьмидесятом году. Начальником отряда был у нас в тот раз Коля (к тому времени он уже защитил кандидатскую диссертацию под научным руководством Шефа), была в отряде и Нина Кузьминична (она здорово сдала и потому поле вынесла на самом пределе своих возможностей). Кеши на его участке уже не было, и вообще не было никого: изба была пуста, не было и собак. Мы жили в Кешиной избе, пользуясь богатым припасом, оставшимся в наследство после знаменитого на все побережье промысловика. Полярники с острова Преображения к нам не приезжали в тот год ни разу: годом ранее на какой-то из полярных станций льдами затерло шлюпку с людьми (все они погибли), и начальство Управления Севморпути отдало приказ, запрещающий не только выходить в море с островных станций, но и вообще иметь там какие-либо плавсредства. Обстоятельства сложились так, что в тот раз свои дневниковые записи я вел весьма небрежно, то бросая их, то начиная вновь. Возможно, я тем не менее соберусь и дополню свои «Записки» еще одной главой, касающейся мыса Цветкова, а возможно, и нет. Как говорят на Севере, само покажет.

1983 год

Центральный Таймыр

Озеро Таймыр, залив Нестора Кулика, исток Нижней Таймыры [29]

8 июля

И вновь нам предстоит Таймыр! Я не оговорился: именно «нам», поскольку в этот раз я собираюсь взять с собой в поле старшего сына Петьку. Сейчас, по прошествии довольно значительного времени, сам себе диву даюсь: как это я, такой разумный и рассудительный, пустился на столь опасное во всех отношениях и сомнительное предприятие и (тут как раз главное — удивление) как нам не только все благополучно сошло с рук, но и разрешилось самым лучшим, самым оптимальным образом. Правда, с возвращением мы опоздали более чем на две недели (Петька пропустил в школе полмесяца занятий), наша Зоя (моя жена и мать Пети) так измучилась неизвестностью, что стала просто шарахаться ото всех знакомых, боясь расспросов, но это все мелочи. Главное же — у нас с Петькой было замечательное поле, и после него он твердо решил стать геологом.

Но теперь все по порядку. Работать в высоких широтах Арктики разрешено только совершеннолетним лицам, то есть гражданам, достигшим восемнадцатилетнего возраста. Петьке же не было еще и шестнадцати, то есть вместо паспорта личность его удостоверяло лишь свидетельство о рождении да запись в моем паспорте. В Арктику же для работы необходимы пропуск и другие документы, которые нам непременно придется визировать на полярных погранзаставах. Мне-то, разумеется, был выдан специальный пропуск в пограничную зону, и в этом пропуске моя лаборантка подписала красиво черной тушью: «с сыном». Это была чистейшей воды легкомысленнейшая афера, почти наверняка обреченная на провал. Разумеется, я поставил об этом в известность своих товарищей по отряду, но поскольку все они оченьхотели, чтобы я поехал с ними в поле, то на эту аферу согласились. Правда, Петьке, разумеется, дорогу никто оплачивать и не думал. Удовольствие это (поездка на Таймыр) довольно дорогое, и, чтобы сэкономить нам с ним деньги, была предпринята такая акция: от Красноярска до Игарки, до базы СНИИГГиМСа, мы отправились вниз по Енисею на барже, с которой знаменитый Иван Филиппович

[30]отправил много всяческого геологического снаряжения (а я был сопровождающим, ответственным за этот груз), а до Красноярска мы везли этот груз на огромных грузовиках «Уралах»; из Игарки до Хатанги мы летели самолетом, а оттуда на озеро Таймыр — вертолетом «МИ-8» (все это, разумеется, спецрейсами), так что дорога в одну сторону для Петьки была бесплатной. Обратно же ему пришлось лететь за мои кровные. Мы договорились, что, если пограничники завернут его из Хатанги назад, придется ему одному лететь сначала до Красноярска, а оттуда до Новосибирска. Но Петька был убежден, что ничего такого с ним не случится, все будет в полном порядке. Вообще он считает, что мир создан специально для него, что ежели из тысячи вариантов существует только один удачный, то этот единственный удачный выпадет в аккурат ему, и никому более.

Итак, вот уже неделю сидим мы дома на рюкзаках и ждем звонка от Ивана Филипповича. А звонка нет и нет. Но все имеет свой конец — и ожидание тоже. Вчера Иван Филиппович наконец позвонил нам и сообщил, что сегодня мы выезжаем.

На автобазу СНИИГГиМСа прибыли мы, как нам и было велено, сразу после обеда, но никаких машин там не было и в помине, и никто про них ничего не знал. Иван Филиппович, которому Петька звонил каждые полчаса, просто уже рычал в трубку:

— Вам сказано ждать, вот сидите и ждите. И никаких отлучек!

Ну что же, ждать, так ждать. Сидим и ждем.