Нет билетов на Хатангу. Записки бродячего повара. Книга третья

Наконец, уже в шестом часу, появились на базе четыре тяжело груженных «Урала» (в них всевозможное геологическое снаряжение) — три машины Новосибирского территориального геологического управления (НТГУ), наше же снаряжение только в одной машине. Все четыре машины пойдут своим ходом до Красноярска, там наш «Урал» разгрузят в баржу, а три другие, груженые, и пустая «наша» водой поплывут до Игарки, где и будут работать на обслуживании какой-то производственной нефтяной партии. Водители на этих машинах завербованы для работы на Севере: один из Новосибирска, один из Искитима, один из Красноярска и один из Кургана.

Выехали мы с автобазы около шести часов вечера, а из города аж в половине десятого, а до этого долго колесили в поисках семьдесят шестого бензина; потом ждали, пока один из шоферов, Вася — веселый, золотозубый матерщинник, чем-то похожий на артиста Спартака Мишулина, получал свой багаж на железнодорожном вокзале (он оставил его в автоматической камере хранения неделю назад, и срок хранения давным-давно истек); потом обстоятельно ужинали в столовой мелькомбината; потом довольно долго стояли в очереди за пивом и т. д. и т. п.

В первый день проехали всего километров сто двадцать и, немного не доехав до Болотного, стали на ночлег в мелком березовом лесочке неподалеку от дороги. Поужинали пивом, самогоном и консервами «Ланчен мит» (консервы с самогоном хранились у Васи в камере хранения вокзала, так что не зря мы угробили столько времени, выручая этот багаж) и улеглись спать в спальных мешках на огромном брезенте, расстеленном на ромашковой поляне под большими мерцающими звездами.

9 июля

Ни свет ни заря, в половине шестого утра, баламут Вася поднял всех нас, врубив на полную мощность сирену своего «Урала». Не умывшись и не позавтракав (поблизости от нашей стоянки не было воды), тронулись в путь.

Завтракали мы уже в городе Кемерове, в заводской столовой объединения «Азот»; кормят там вполне прилично и недорого, много лучше, чем в нашем благословенном городе.

Двинулись дальше. Нашим мастодонтам дорога через центр города, разумеется, закрыта, так что пришлось колесить какими-то закоулками, по самым грязным и мерзким заводским окраинам. (Вот опять будут меня упрекать, что везде у меня одна только грязь и мерзость, но что же я сделаю, если все так оно и было.) Повсюду переплетения каких-то труб, змеятся рельсовые пути, валяются полуразбитые бетонные плиты, гниющее железо, отовсюду сочится какой-то разноцветный ядовитый пар или дым, в воздух летят сера, уголь, аммиак, селитра. Словом, ад! Першит во рту, щиплет глаза, зверски болит голова. Зато в магазинах совершенно свободно продаются сливочное масло, куры и колбаса. Что же, как говорится, за все заплачено.

По мосту переехали самую большую сточную канаву Сибири — реку Томь: в нее последовательно вливают свои сбросы (и промышленные, и бытовые) такие гиганты индустрии, как Новокузнецк, Кемерово и Томск, так что, когда эта речка доносит свои воды до великой Оби, там уже, как утверждают специалисты, больше фенола, чем воды.

Теперь, пока наша небольшая колонна движется в сторону Мариинска, есть смысл описать наших шоферов. На первой машине едем мы с водителем Сашей (Александром Филипповичем), мы возглавляем колонну и везем наш, СНИИГГиМСовский груз. Саша — солидный приземистый мужичок, красноярец; он старший в нашей колонне, однако никакой власти ни над кем не имеет, и все шоферы (и в особенности баламут Вася) ни во что его не ставят. Саша трусоват, прижимист и все время боится, что все его обманывают.

На втором «Урале» едет уже неоднократно упоминавшийся мною Вася. Вася все время рвется вперед, звучными гудками и матерными шуточками провожает каждую встречную юбку. Весь он, блатоватый, шикарный, веселый, разбитной, словно опьянен свободой, дорогой, скоростью. Впрочем, так оно и есть: буквально на днях Вася освободился из заключения, где сидел за хулиганство.

Третий «Урал» ведет шофер Володя, и с ним едет мой Петька. Вначале Петьку Володя брать к себе в кабину категорически не хотел, полагая, по-видимому, что тот станет стеснять его свободу, но потом они быстро сдружились и, как мне показалось, с удовольствием принимали общество друг друга. Володя — высокий, красивый, спортивного вида парень, отец двух дочерей. Завербовался он на Север мир посмотреть, ну и, конечно, деньжат подзаработать. Сам он из Кургана, и жена отпустила его в этот вояж с большим трудом: она ревнует (я думаю, что у нее есть к тому основания).