Нет бога, кроме Бога. Истоки, эволюция и будущее ислама

Такие настроения были вызваны быстрым притоком мусульманских иммигрантов в Европу и Северную Америку, где индивидуализм и антиинституциональная этика вплетены в саму ткань общества. Новое поколение так называемых вестернизированных мусульман ищет духовного руководства не в Великих мечетях своих родителей (по некоторым оценкам, менее трети американских мусульман ходят в мечети), а в небольших «гаражных мечетях», студенческих группах, духовных кругах и исламских центрах, большинство из которых независимы от традиционного институционального руководства и полностью оторваны от социальных и культурных ограничений. Правда, число мусульман в Европе и Северной Америке по-прежнему относительно невелико. Несмотря на истерию по поводу надвигающейся «исламизации» Запада, мусульмане составляют лишь около 6 % населения в Европе и менее 2 % населения в Соединенных Штатах; по прогнозам демографов, эти показатели едва ли значительно увеличатся. Тем не менее свобода слова и совести, которой они пользуются, и их возросший доступ к новым коммуникационным технологиям, с помощью которых они могут распространять свои новаторские взгляды на современный ислам по всему миру, дали этим «западным» мусульманам возможность оказывать огромное влияние на своих единоверцев в государствах мусульманского большинства.

Что действительно объединяет мусульман в Европе и Северной Америке с мусульманами во всем мире – это то, что почти три четверти из них относятся к возрастной категории до тридцати пяти лет. В некоторых частях мира, например совсем недавно в Иране, Тунисе, Египте, Алжире и Йемене, это «преобладание мусульманской молодежи» создало беспокойную прослойку в обществе, которой надоело отсутствие политических и экономических возможностей и которая готова подняться против своего правительства, требуя удовлетворения своих прав и привилегий. Facebook, Twitter и другие платформы социальных сетей предоставили этому глобальному молодежному населению представления о другом мире, других возможностях и других социальных структурах. Действительно, для многих молодых мусульман интернет – это больше чем средство общения. Это платформа, через которую реализуется новое видение уммы – виртуальной

уммы, основанной не на религиозной приверженности и культурной принадлежности, а на общих интересах, ценностях и проблемах.

Такое желание переделать религиозную власть и определить новый смысл и состав уммы – это то, что также привлекало многих молодых мусульман к воинствующей индивидуалистической и радикально антиинституциональной версии ислама, пропагандируемой джихадизмом. Лидеры джихадистов используют интернет, чтобы установить контакт с молодыми мусульманами, которые могут ощущать чувство социальной, экономической или религиозной отчужденности от своих общин, и предложить им альтернативный источник чувства принадлежности к сообществу и идентичности, такой, чьи цели и выводы, по иронии судьбы, вновь отсылают нас к наиболее радикальным преобразователям христианской Реформации. Бен Ладен, к примеру, использовал интернет, чтобы представить себя в качестве конкурирующего источника религиозной власти, выпуская собственные фетвы и излагая свои интерпретации Корана, хотя, как и Амр Халед, не был священнослужителем и никогда этому не обучался.

Тем не менее именно на основе полного дистанцирования от клерикальных институтов лидеры джихадистов и выстраивают свою власть. Действительно, вся джихадистская идентичность была разработана в прямом противостоянии улемам, поэтому их лидеров можно также рассматривать как идущих по стопам так называемых радикальных деятелей христианской Реформации, таких как Ханс Хат, Якоб Гуттер и Томас Мюнцер, которые, продвигая принцип религиозного индивидуализма, призывали к насильственному свержению общественного порядка. Даже Мартин Лютер категорически возражал против любого толкования, которое оспаривало его интерпретацию. (Он даже оценивал различные книги Библии как более или менее ценные в зависимости от того, соотносились ли они с его теологией или нет.) Во время Крестьянской войны в 1525 г., когда ряды восставших возглавлял его соперник Томас Мюнцер, Лютер не только присоединился к светским судьям, но и публично призвал к массовому убийству крестьян, написав: «Каждый, кто может, должен их убивать, душить и колоть, тайно или явно, и помнить, что нет ничего более ядовитого, вредного, дьявольского, чем мятежник». Было убито более ста тысяч крестьян.