Нет мне ответа...

Я сделал операцию, на ноге отдолбали мне кость, и, поскольку ходить пока не могу, строчу, как изголодавшийся пёс кость хрумкаю. Добил большой очерк про Эвенкию, начерно написал рассказ и ликвидировал старый долг – написал киносценарий по «Краже» на две серии. Беру разгон на роман, рука зудится добить его, а там уж и вольничать можно, коли жив буду и в тюрьму не посадят.

Обнимаю. Виктор Петрович. М. С. подсоединяется

16 декабря 1988 г.

Красноярск

(С. Н. Асламовой)

Дорогая Светлана Николаевна!

Я почти три месяца отсутствовал, из них два месяца просидел в болгарском городе Хисар. Точнее, это древняя крепость, стоит она в бывшей провинции греческой – Фракии, где император Максимилиан воздвиг крепость неприступную и время от времени скрывался там от своей жены. Видать, та ещё бабёнка была!

Там я уже бывал – глушь, безлюдье, тишина, бывал и с Валентином Григорьевичем[203]

, и нынче со своей Марьей.

Наконец-то удалось поработать и операцию на ноге сделать. Выросла кость (о, великий и могучий!), да такая, что я и ходить уже не мог, вот и отдолбили кость, а она, зараза, старая стала, медленно зарастает, и до сих пор я расхаживаюсь.

Когда ходить нельзя и пьянствовать уже поздно, ничего другого не остаётся, как читать и писать. Написал много и несколько страничек сносных даже.

Дома – шквал бумаг, графоманских рукописей, воплей о спасении людей и народов, подмётных писем с угрозами и оскорблениями, обещаниями немедленно приехать для бесед и прочая, и прочая… «Держись, Гараська, в кутузку тащат!» – вопил когда-то пьяный чалдон, и мне то же самое хоть кричи. Но я надеюсь разгрести бумаги до Нового года и взяться за свои дела.

Красноярск – глухая литературная провинция, и ждать от неё, кроме сплетен, пожалуй что нечего. Может, молодые оживятся? И работяги, подобного Марку[204], здесь нет. Все ленивы и равнодушны, даже к собственной судьбе, все, за исключением трёх-четырёх человек.

Я за то, чтоб Марку дали отдельный том, хотя и знаю неприязнь к нему иркутян. Поклон ему передайте. Вот уж кому принадлежность к избранной нации вредит. Я же всегда относился и отношусь к нему с глубочайшим уважением за его истовую работоспособность, настоящую преданность делу, определённому ему Богом, а мера таланта – это уж тоже от него, но, как говорил один славный писатель: «Талант у меня невелик, да я умею им пользоваться», то есть работать, без работы даже железо ржавеет. Статью Курбатов написал блистательную, не потому что обо мне, а потому что умён, собака, даже то, что я чувствовал интуитивно, что бродило во мне подспудно (в особенности насчёт «Пастушки», вещи в моём понимании необъяснимой), он как-то «раскопал», добрался до сути. С возрастом он всё прибавляет и прибавляет, чего не скажешь о других наших критиках, сидящих в столичных подворотнях. Я горжусь тем, что баба моя и он из одного города родом, из Чусового города, и я их обоих зову «очусовелыми». Я сам там молодость угрохал и возмужал, как водится.

Значит, где-то сразу после Нового года я высылаю Вам свои повести и, наверное, попрошу дать кому-то на расклейку, ибо дома завал. Марья загружена выше сил, а тут ещё внук приезжает, да с двойками в портфеле. Не получилось у него житьё в Вологде с дядей – нашим сыном. Мы бы и девочку забрали, да сил наших на двоих не хватает, а помощников нет. Вот пожаловаться, поболтать о литературе и перестройке – это пожалуйста, а сварить еду, постирать и убраться некому, хотя народу кругом полно, а домработницу не найдёшь. А жена после двух инфарктов и с таким букетом болезней, что и говорить страшно о них.

За расклейку я сразу же, куда и кому скажете, вышлю деньги.

С Новым годом Вас поздравляю и желаю всего того, чего желают добрые люди добрым людям, и сверх этого, чтоб дети были здоровы, муж работящ и в меру пьющ, чтоб в магазинах стало полегче и в издательстве всё шло как по маслу. В честь Нового года разрешите Вас обнять и поцеловать в трудовую и усталую головушку – уж такой сантимент на меня напал. Кланяюсь, преданно Ваш Виктор Петрович

1988 г.

(Е. Ф. Светланову)

Дорогой Евгений Фёдорович!

Мне передали привет от Вас и сообщили, что Светланов ещё и писать начал и чего-то, мол, Вам уже послал. И я подумал: «Мало ему того, что манишка и фрак бывают сырые от пота за пультом дирижёра, так надо ему ещё и геморрой нажить, и неврастению!..»

Потом читал им написанное и смеялся от души: экий панегирик о Сибири! В экое заблуждение можно впасть, когда смотришь на землю и на людей с вертолёта или за праздничным столом да когда тебе о «совершенствах и достижениях» вещают иные руководители. Если бы всё было так, мы уж давно бы и не единожды в коммунизме пожили, но увы… Развал, воровство, коррупция, зажим идей, честности, не говоря уж о критике и самокритике. Такие естественные для здорового общества определения и понятия, как честность, порядочность, совестливость, сделались навроде бумажных голубей, которые ребятишки пускают ради забавы.