Нет рецепта для любви

Расстались они почти нежно: конечно, ехать в Италию с матерью и двоюродным братом Алине не слишком улыбалось, но лучше уж такой Рим, чем никакого. А Ника задумалась: может, зря она придумала эту поездку? Надо, пожалуй, с Мишей посоветоваться. И сама себе поразилась: после развода она почти не думала о бывшем муже – умерла так умерла. И вот, пожалуйста! Одна-единственная встреча всколыхнула все прежние чувства. Но все-таки – почти двадцать пять лет вместе прожили.

Ника снова вспомнила поцелуи в такси и усмехнулась.

Часть четвертая

До свадьбы заживет!

Будь со мной до конца,будь со мною до самого, крайнего.И уже мертвеца,все равно, не бросай меня.Положи меня спать

под сосной зеленой стилизованной.Прикажи закопатьв этой только тобой не целованной.Я кричу: подожди,я остался без роду, без имени.Одного не клади,одного никогда не клади меня.Денис Новиков

Глава 1

Ссоры и примирения

Три недели спустя Артём стоял в зале прилета шереметьевского аэропорта и устало улыбался: наконец он дома. Позади шестнадцать с лишним часов дороги – он летел через Франкфурт. Теперь – такси. Потом принять душ, перекусить и завалиться в постель: в самолете он почти не спал. Артём надеялся, что соседка Мария Петровна, которой он оставлял ключи, загрузила ему холодильник, и там найдется что-нибудь съедобное.

– Артём!

Он недоуменно огляделся – послышалось?

– Тёма! Это я!

Артём обернулся: в двух шагах от него стояла Олеся. Тёма не сразу ее узнал – что-то изменилось в девушке, но что? Такая красивая! Или он забыл, какая она красивая? Артём уронил сумку и распахнул объятия – Олеся кинулась ему на шею. Они целовались так, словно от этого зависело спасение мира. А впрочем, так оно и было.

– Журавлик!

– Тёмочка!

Они смеялись и целовались, заглядывали друг другу в глаза и снова целовались. Наконец Артём опомнился:

– Может, пойдем?

Всю дорогу они держались за руки, и Тёма постепенно осознал, что изменилось: Олеся по-другому подстриглась, и волосы ее теперь стали явно рыжими! И джинсы сидели на ней не так, как раньше, и блузка была весьма кокетливой. То, что она накрасилась, он, конечно, не заметил. Но главное – Олеся просто сияла от счастья. Да он и сам все время улыбался. Оказавшись дома, они оба слегка занервничали, причем Артёму казалось, что он трусит гораздо больше Олеси: «Да что со мной такое, черт побери? Хуже, чем в первый раз!»

– Тебе, наверное, надо отдохнуть после дороги? Или поешь сначала? Чего ты хочешь? – спросила, чуть покраснев, Олеся.

– Да я сам не знаю, чего хочу, – пробормотал Артём. – Всего и сразу.

– Может, душ примешь? А я пока что-нибудь приготовлю.

– О! Ты научилась готовить?

– Омлет могу. Я помню: сковорода должна быть горячей, а масло холодным.

Ладно, душ так душ, омлет так омлет. А там будет видно.

– Но ты не сбежишь, пока я моюсь? – вдруг взволновался Артём.

– Нет, не сбегу! – улыбнулась Олеся.

Омлет она и правда сварганила вполне приличный, но Артём так устал с дороги, что с трудом держал глаза открытыми.

– Иди-ка ты спать, вот что.

Артём рухнул на лоскутное покрывало и мгновенно заснул, успев только пробормотать:

– Не уходи… Я сейчас…

Олеся вздохнула, с нежностью глядя на спящего Артёма, подумала и прилегла рядом. Сначала смотрела в потолок, ни о чем особенно не думая, а потом тоже задремала: предыдущую ночь и она почти не спала. Им снились невнятные и слегка тревожные сны, причем реальность этих снов была общей для обоих: Артём метался в поисках багажа по бесконечным коридорам аэропорта и волновался, что Олеся его не дождется и уедет; а Олеся сидела в зале ожидания того же аэропорта – вокруг сновали толпы людей, она боялась пропустить Артёма, сонный сосед по лавочке все время прислонялся к ней и норовил ухватить за коленку. Олеся проснулась в панике: действительно, кто-то навалился сверху, грубо тиская ее грудь и бедра – даже сквозь джинсы Олеся почувствовала, насколько он возбужден, и закричала. Но тут же опомнилась – очнулся и Артём, который полез к ней спросонок, плохо соображая, где находится: в его сне они с Олесей как раз ехали в такси и целовались.

– Прости меня, прости! Я напугал тебя, вот идиот. Прости, Журавлик.

– Все нормально, перестань. Я просто от неожиданности. Все хорошо.

Олеся поцеловала обескураженного Артёма – она улыбалась, хотя сердце еще колотилось как сумасшедшее. Возбуждение Артёма уже прошло: он сам напугался крика Олеси. И что теперь делать?

– Трудно со мной, да? – дрожащим голоском спросила Олеся и снова его поцеловала. – Тебе придется быть терпеливым. Знаешь, я тут подумала: ты – огонь, а я – стекло.

– Почему стекло? – удивился Артём.