Читаем Нетелефонный разговор полностью

И часто вместе со мной нес эту тюремную службу Вова Колесников, мы подружились. Как ни странно, с такой фамилией, Вова был грузин и говорил по-русски с большим тбилисским акцентом. Однажды, то ли в увольнении, то ли в самоволке, оказался я у него в гостях. Это был настоящий грузинский пир горой. Не знаю, по какому поводу, – бесконечный, шумный, непередаваемо разносольный. За столом одни мужики, женщины лишь подают еду, вино и травы. Вино в кувшинах, не в бутылках, сколько кувшинов принесли, не сосчитать: мы, голодные курсанты, вырубились быстро, все поплыло, поплыло, поплыло. Пьяных грузин замечено не было, умеют они бражничать, как никто, красиво.

Много лет спустя довелось мне быть гостем наших олимпийцев-зимников в Бакуриани. Ну там сборная – биатлонисты, слаломисты, знаменитая Рая Сметанина. Человек я уже был давно известный, дружбы заводились легко, но, разумеется, безалкоголье полное, как высокогорье. И увез меня оттуда через Боржоми грузинский паренек Темури Горгадзе, тоже гость Бакуриани, на своем «жигуленке» – тогда иномарки были только лично у Брежнева.

Ну, снова грузинское пиршество (как им это удается – не знаю, ведь небогатые же все люди!), хинкал, дружба – рекой, а потом проводы на зестафонский поезд в Тбилиси. Проводы с бочонком вина. Не знаю – литров десять, а может, и двадцать – такие тяжести были мне тогда по плечу.

А в Тбилиси – встреча на рассвете, Саша Басилая встречал, снова – ранний хинкал, номер в гостинице «Иверия», долгие разговоры о мюзикле «Свадьба соек», который предстояло нам после написать. У меня с собой из Москвы, помню точно, 800 рублей, которые я ну никак не мог истратить, не дают. Деньги не бог весть какие, но посидеть вечером с друзьями вполне достаточно. Да еще с моим бочонком вина.

Приглашаю Сашу и его друзей по группе «Иверия» на ужин и беру с него слово, что стол держу я, и никаких грузинских фокусов, потому что гостя надо уважать.

Наступает вечер. Спускаемся вниз. Стол накрыт в довольно просторном зале. Сходятся гости, я почти никого не знаю – десять-двадцать-тридцать человек, многие с дамами, похоже на свадьбу. Начинаются тосты. Официанты шустрят, гости прибавляются, вино, бутылочное, возят каталками – сразу бутылок по пятьдесят. Понимаю, что мне не рассчитаться за эту скатерть-самобранку. Ну ничего, соображаю, одолжу пару тысяч у Саши, но душа вон, Москвы не опозорю.

– Саша, – говорю, – мы же договаривались, что за стол отвечаю я.

– А вы и рассчитаетесь! Но неужели мы будем разливать ваш бочонок вина?

Подхожу к официанту за приговором, хочу, мол, выступить.

– Я все уже подсчитал. С вас сто двадцать рублей.

Грузинские дела! И беседы на эту тему можно вести с кем угодно, но не с грузинами.

А еще через пару месяцев ожидаю к себе на дачу, в Юрмалу, посланца «Иверии», одного из авторов грузинского варианта «Свадьбы соек», самого смешного артиста этой любимой в Грузии группы, Каху. Собираюсь на станцию, на всякий случай с собой пару сумок (уж они обязательно выступят) – под кахетинское, под «Мукузани», под «Саперави». А он сходит с электрички с тоненькой папочкой, а в папочке – либретто, подстрочный перевод пьесы и – о, удивление! – никакого «Мукузани». Правда, извинился, что приехал не совсем как грузин, торопился. Ну, да ведь не пить же приехал – с этой встречи и началась «Свадьба соек» по-русски, которую вы, может быть, знаете.

В Юрмале с вином и тогда, и теперь хорошо, и сумки пригодились – набираю болгарского (нарочно болгарского) вина, дома никого нет, и работа начинается. Переводы я записывал Кахиной хорошей, только из-за границы, ручкой «Паркер», которую, прощаясь, реквизировал у него.

– Аванс! – сказал я.

– Ради бога! – сказал Каха с обидой.

Но это был и аванс, и расчет за всю работу. По-моему, больше ничего я за «Свадьбу соек» не получил.

А текст ниже напечатанной и ставшей суперпопулярной в грузинских питейных заведениях песни «Два кувшина» Каха перевел мне так:

– Ну, это народная песня. Ну, в общем, было два кувшина: один – с ручками, другой – без ручками…

Жили-были два кувшина,Вай-вай!Высотою в два аршина,
Вай-вай!Молоко в одном держали,Вай-вай!А в другом – вино «Гурджани»,Вай!Сколько раз они слыхалиВай-вай!По-грузински слово налиВай-вай!Из какого пить кувшина?
Вай-вай!Молоко – не для грузина,Вай!День гуляли, два гуляли,Вай-вай!Все кричали:Нали-налиВай-вай!Неизвестно – в чем причина?Вай-вай!Но разбились два кувшина,
Вай!Купим новые кувшины,Вай-вай!На Кавказе – много глины,Вай-вай!Все не вечны, все там будем,Вай-вай!А пока – послужим людям,Вай!

Нетелефонный разговор

Перейти на страницу:

Все книги серии Зеркало памяти

Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное
Рисунки на песке
Рисунки на песке

Михаилу Козакову не было и двадцати двух лет, когда на экраны вышел фильм «Убийство на улице Данте», главная роль в котором принесла ему известность. Еще через год, сыграв в спектакле Н. Охлопкова Гамлета, молодой актер приобрел всенародную славу.А потом были фильмы «Евгения Гранде», «Человек-амфибия», «Выстрел», «Обыкновенная история», «Соломенная шляпка», «Здравствуйте, я ваша тетя!», «Покровские ворота» и многие другие. Бесчисленные спектакли в московских театрах.Роли Михаила Козакова, поэтические программы, режиссерские работы — за всем стоит уникальное дарование и высочайшее мастерство. К себе и к другим актер всегда был чрезвычайно требовательным. Это качество проявилось и при создании книги, вместившей в себя искренний рассказ о жизни на родине, о работе в театре и кино, о дружбе с Олегом Ефремовым, Евгением Евстигнеевым, Роланом Быковым, Олегом Далем, Арсением Тарковским, Булатом Окуджавой, Евгением Евтушенко, Давидом Самойловым и другими.

Андрей Геннадьевич Васильев , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Детская фантастика / Книги Для Детей / Документальное
Судьба и ремесло
Судьба и ремесло

Алексей Баталов (1928–2017) родился в театральной семье. Призвание получил с самых первых ролей в кино («Большая семья» и «Дело Румянцева»). Настоящая слава пришла после картины «Летят журавли». С тех пор имя Баталова стало своего рода гарантией успеха любого фильма, в котором он снимался: «Дорогой мой человек», «Дама с собачкой», «Девять дней одного года», «Возврата нет». А роль Гоши в картине «Москва слезам не верит» даже невозможно представить, что мог сыграть другой актер. В баталовских героях зрители полюбили открытость, теплоту и доброту. В этой книге автор рассказывает о кино, о работе на радио, о тайнах своего ремесла. Повествует о режиссерах и актерах. Среди них – И. Хейфиц, М. Ромм, В. Марецкая, И. Смоктуновский, Р. Быков, И. Саввина. И конечно, вспоминает легендарный дом на Ордынке, куда приходили в гости к родителям великие мхатовцы – Б. Ливанов, О. Андровская, В. Станицын, где бывали известные писатели и подолгу жила Ахматова. Книгу актера органично дополняют предисловие и рассказы его дочери, Гитаны-Марии Баталовой.

Алексей Владимирович Баталов

Театр

Похожие книги

Отцы-основатели
Отцы-основатели

Третий том приключенческой саги «Прогрессоры». Осень ледникового периода с ее дождями и холодными ветрами предвещает еще более суровую зиму, а племя Огня только-только готовится приступить к строительству основного жилья. Но все с ног на голову переворачивают нежданные гости, объявившиеся прямо на пороге. Сумеют ли вожди племени перевоспитать чужаков, или основанное ими общество падет под натиском мультикультурной какофонии? Но все, что нас не убивает, делает сильнее, вот и племя Огня после каждой стремительной перипетии только увеличивает свои возможности в противостоянии этому жестокому миру…

Айзек Азимов , Александр Борисович Михайловский , Мария Павловна Згурская , Роберт Альберт Блох , Юлия Викторовна Маркова

Фантастика / Биографии и Мемуары / История / Научная Фантастика / Попаданцы / Образование и наука
Гюнтер Грасс
Гюнтер Грасс

Роман «Жестяной барабан» принес Понтеру Грассу (1927–2015) мировую славу. Он один из немногих немецких писателей, удостоенных Нобелевской премии по литературе. Его жизнь и творчество вместили историю самых драматических событий, происходивших в центре Европы. И в своих книгах он неустанно пытался ответить на вопрос: как всё это могло случиться? В конце Второй мировой войны Грасс был призван в войска СС, в молодые годы агитировал за социал-демократов, на склоне лет выразил сомнение: а не опасно ли объединение Германии?Невероятные сюжетные линии, переливающиеся всеми красками авторской фантазии, изощренная художественная структура и сложная оптика восхищают читателей Грасса. Его поразительное гротескно-аллегорическое видение мира завораживает. Грасс, кажется, одинаково владел всеми жанрами. Он писал стихи и рисовал, большинство своих книг он оформил сам.Доктор филологических наук Ирина Млечина, один из лучших знатоков современной немецкой литературы, мастерски рисует портрет одного из самых оригинальных современных прозаиков и драматургов. Российского читателя еще ждут встречи с Грассом — далеко не всё, написанное им, переведено на русский язык.знак информационной продукции 16+

Ирина Владимировна Млечина , Ирина Млечина

Биографии и Мемуары / Документальное