Неудача на даче

– А это что? – я приподняла тяжелый глиняный горшочек.

– Сахарница, – изумленно ответила девушка.

– Зачем?

– Подсластить чай, – еще больше удивилась она.

– Зеленый чай пьют без сахара, – решила я просветить официантку. – Он заглушает букет…

– Это бесплатно. Не нравится – не ложите, – равнодушно пожала плечами безграмотная девица. Противное «ложите» резануло мне слух, и я уже открыла рот, чтобы поправить ее, но передумала. В конце концов, если она плохо училась в школе и не усвоила простых правил родного языка – это ее личное дело, и меня оно совершенно не касается.

Я положила сумку на свободный стул и принялась за десерт. Нежный крем таял во рту, а кусочки ягод оказались свежими, а не из морозилки. Я расслабилась и позволила себе забыть обо всем.

Проходящий мимо моего столика молодой человек слегка запнулся за ножку моего стула и этим вывел меня из медитативного транса. Я недовольно открыла рот, чтобы едко сказать какую-нибудь гадость, но он неожиданно наклонился в мою сторону, схватил сумку и помчался с террасы.

– Ах ты упырь! – заорала я и вскочила. Расстояние между нами неуклонно росло. Как же мне его догнать?

Мое детство прошло с двумя старшими братьями. И если вы думаете, что они никак не повлияли на мое воспитание, то спешу вас обрадовать – в плане жизненного опыта они дали мне даже больше, чем родители. Нет, они не обижали младшенькую. Наоборот, любили и защищали! Впрочем, меня и так никто не обижал. Было это их заслугой или плодом моего личного обаяния – я не знаю.

Пиком заботы моих братьев были «Липкины дрессировки». Парни вовсю тренировали мою реакцию, меткость и быстроту. И если спортсменки из меня не получилось по причине того, что я ни бегать, ни прыгать так и не научилась, то в остальном они могли бы мной гордиться. Моей реакции позавидует пилот истребителя, а меткости – Робин Гуд. А еще я не теряюсь в экстремальных ситуациях и умею освобождаться от захватов.

Поэтому, вместо того, чтобы голосить и плакать, я хладнокровно решила вернуть имущество. Я пробежалась взглядом по столу. Сахарница! Я взвесила горшочек в руке – тяжелая. Сойдет.

Все мои действия и размышления заняли не больше секунды. Я отвела руку назад, прицелилась и… Парень рухнул, как подкошенный. Глиняный аксессуар сбил его ударом в затылок! Я чертыхнулась – надеюсь, негодяй жив.

Незадачливый грабитель начал копошиться на земле, пытаясь подняться, но я уже подскочила к нему, уперлась коленом в спину и схватила свою сумку:

– Жив, урод?

– Сссуууу…масшедшая, – простонал он. – Ты меня чуть не убила.

– А ты меня чуть не ограбил! – возмутилась я. – Один-один!

Краем глаза я заметила огромную фигуру, быстро приближающуюся к нам. «Подельник!» – испуганно пролетело в голове. Я резко обернулась и с облегчением выдохнула – всего лишь Филипп Олегович.

Ничего удивительного – кафе напротив выхода с работы. Наверное, он как раз покидал здание.

– Я все видел! – проорал он, резко наклонился, схватил воришку за шиворот и развернул к себе. – Ты охренел, что ли, придурок?!

Парень выглядел совсем молодым. Я прикинула – едва ли ему двадцать. Почему-то стало жалко беднягу – тяжелая сахарница даже не разбилась от удара. Видимо, черепушке крепко досталось.

– Надо вызвать полицию, – гневно прорычал Разумовский.

– Не надо, – заныл преступник.

– Не надо, – поддержала я его. – Он не успел ничего сделать!

– Тогда вали отсюда, – Филипп рывком поднял парня, неожиданно размахнулся и припечатал кулаком в глаз. Тот покачнулся, схватился за лицо и шлепнулся на задницу. Я схватила шефа за плечо:

– Не бейте его!

Воришка воспользовался паузой и убежал. Я повернулась к Филиппу:

– Ну, зачем вы так?

– Как? – совершенно искренне удивился он.

– Ударили человека!

– Не человека, а засранца! – отрезал начальник. – Пусть радуется, что я ему руки не сломал! В Китае за воровство их вообще отрубали – ты-то должна это знать!

Я ужаснулась. Вот он, оказывается, какой жестокий! Права народная молва! А я в душе надеялась, что слухи базируются лишь на том, что он – руководитель, а они «все такие». Тем удивительнее сейчас слышать от него подобные заявления.

– А ты, я смотрю, ниндзя! Это же надо, как за сумку распереживалась. Она из кожи питона что ли? Первый раз вижу, чтоб женщина кому-то камнем в голову засандалила!

В его голосе слышалось неподдельное восхищение, и я смутилась.

– Это не камень, – я наклонилась и подняла посудину. – Вот – сахарница. Единственное, что было под рукой.

– Да уж, – Филипп цокнул языком. – Слышал я про то, что женщины любят запускать тарелки в мужиков, но думал что это байки. А мужа ты скалкой, случайно, не гоняешь?

– Нет, – я решила не вдаваться в подробности. – Я вообще очень мирная.

– И сковородкой мужа не лупишь? – продолжал расспрашивать начальник.

– Я принципиально против насилия в семье, – объяснила я свою позицию.

– Значит, твоему мужу не следует тебя опасаться?

Я внимательно посмотрела на Филиппа Олеговича – за последние пару минут он трижды упомянул моего мужа. Если я и дальше буду увиливать и корчить из себя дуру, то буду выглядеть не слишком адекватно. Я вздохнула и улыбнулась: