Неудача на даче

– У меня пока нет мужа и не предвидится.

– Тогда ты не будешь возражать, если я составлю тебе компанию?

– Присаживайтесь, – я гостеприимно махнула рукой в сторону столика. – Здесь подают неплохой чизкейк.

Мы сели за стол, и начальник уставился в меню. В моей голове крутился беспокойный рой мыслей. Что теперь делать? Зачем он решил со мной поужинать? Как вести себя? О чем с ним разговаривать? Его настойчивые вопросы про моего несуществующего мужа меня, мягко говоря, насторожили.

Не то, чтобы Филипп мне противен… При других обстоятельствах, возможно, внимание такого мужчины меня бы даже обрадовало. Но, учитывая то, что мы работаем вместе, а если точнее, он – мой начальник, то перспектива даже простого намека на неуставные отношения меня пугает.

Личного опыта в подобных делах у меня нет, но несколько моих знакомых имели неосторожность понравиться начальству. Еще Александр Сергеевич говорил: «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь». Не Пушкин, а Грибоедов, разумеется. Но, думаю, и Пушкин бы согласился с этим утверждением. Итог этой «любви», как правило, печален – увольнение «по собственному желанию». Причем, даже не важно – состоялся «служебный роман» или нет.

В первом случае надоевшая пассия быстро превращается в обузу и изгоняется восвояси, дабы не напоминать о прошлом. Во втором же, строптивица тоже оказывается на бирже труда – а нечего отказывать шефу!

Поэтому, на работе следует прикидываться существом бесполым и асексуальным. При этом важно оставаться элегантной и презентабельной, чтобы не уволили уже по причине жуткого внешнего вида. А уж соблюсти баланс между почтительной вежливостью и отстраненностью – высший пилотаж для любой представительницы прекрасного пола, которая работает с молодым и симпатичным боссом.

Я привычно сделала морду «тяпкой» и приготовилась вдохновенно выдумывать историю о внезапно возникших обстоятельствах, которые мешают мне насладиться обществом неожиданно любезного начальства в нерабочее время.

Он поднял на меня глаза и задал неожиданный вопрос:

– Расскажи мне, где ты научилась так швыряться предметами?

– Я росла с двумя старшими братьями…

Мы проболтали почти два часа. Я рассказала ему о своей семье, о детстве, об одноклассниках. Пожаловалась на то, что страшно переживать смерть близких. Филипп оказался внимательным слушателем. Он не перебивал, но вставлял дельные замечания и, кажется, был искренне заинтересован в моем рассказе. Моя настороженность исчезла, я почувствовала себя гораздо лучше.

– Ой, нам же завтра на работу! – спохватилась я.

– Ну вот, – расстроился начальник. – Я тебя совсем заболтал! Теперь из-за меня ты не выспишься и завтра будешь клевать носом. Так. Разрешаю тебе завтра опоздать на целый час. Надеюсь, тебе этого хватит.

– Но…

– А чтобы компенсировать причиненное тебе неудобство, – не дал мне возразить Разумовский. – Я оплачу счет, и не вздумай со мной спорить, а то у тебя на лбу сейчас надпись загорелась: «Не дам за себя платить».

Я машинально потерла лоб и отдернула руку. Он засмеялся:

– Я понимаю, как все это выглядит. Тебе не о чем волноваться, это не свидание, а часть работы. Ты пойми – мне нужна здоровая атмосфера в коллективе. Депрессивный сотрудник способен лишить нас прибыли не только за день своей работы, но и, в перспективе, повлиять на репутацию. К нам не станут обращаться после плохих отзывов! Напрямую задавать вопросы бесполезно, поэтому пришлось разведать обстановку в неформальной беседе. Ты – в порядке, я – спокоен. Извини, что пришлось навязаться, поэтому я и оплачиваю этот скромный банкет.

Я кивнула. В конце концов, он прав – я его не звала. Да и зарплата у него больше моей.

***

Перед залом прощаний собралась целая толпа народу. Я не могла не сравнить эти похороны с печальным мероприятием, на котором была в прошлый раз. Проводить Дашу пришло больше ста человек – очевидно, Скрипачева была активной не только в школе.

Одноклассники стояли бледные и потерянные. Видимо, их мучили те же мысли, что и меня.

– Ты не должна была умереть! Это – трагическая ошибка! – глупо повторяла возле гроба Машка Жукова.

Я тронула за локоть Аню:

– Жукова вон как переживает. Не думала, что они так близко дружили.

Аня повернулась:

– До сих пор не могу поверить. Как так? Ей бы жить да жить!

– И на сердце она никогда не жаловалась, – подхватила я.

– Ладно, бабушка, – продолжила Еремина. – У нее постоянно то в спину стреляет, то ноги отнимаются! Понятно, почему она в больницу попала!

– Твоя бабушка в больнице? – чуть громче, чем позволяли приличия, удивилась я. – Что случилось?

– Да то же самое, – Аня как-то удивленно развела руками. – Инфаркт. Мы все переживаем, конечно. Но она в стабильном состоянии, врачи говорят, что прогноз благоприятный.

– Твоя бабушка – крепкая старушка, – раздалось за спиной. – Если у нее хватает здоровья в таком возрасте сажать розы, то она еще сто лет проживет!

– Маша! Привет, – я кивнула Жуковой. – Рада тебя видеть, если это уместно говорить на поминках.

– Не слишком, – скривилась она. – А где эта ваша Дудкина?