Неудавшееся торжество в Боннингтон-холле

Говоря о том, что он не может оказывать давление на Роджера, мистер Аддерли немного лукавил. Он был богат, и несмотря на то, что имел дочь и сына, включил в число наследников и двух своих племянников. Таким образом, иногда его завещание выступало эффективным инструментом в решении семейных вопросов, но только не в этот раз: мистеру Аддерли так и не удалось породниться с семьёй доктора через Брэдвелла. Роджер и Флоренс были представлены друг другу, но в отличие от девушки, которой Брэдвелл явно понравился, он не проявил к ней никакого интереса. Благодаря стараниям Аддерли и Норвуда, они пару раз вместе вышли в свет, и на этом их отношения прекратились.

«Я не хочу тебя запугивать, – пытался вразумить Роджера дядя, – но ты добьёшься своего: я оставлю тебя без наследства». На это упрямый племянник лишь отшучивался: «Дядя, у тебя наследников и без меня хватает, а я не хочу вступать в брак с женщиной, которую не люблю».

Норвуды болезненно восприняли отсутствие у Роджера серьёзных намерений относительно их дочери. Они перестали навещать Аддерли и приглашать его к себе, но, к счастью, потом всё пошло по-старому, и этот инцидент не отразился на дальнейших отношениях двух друзей. Однако мистер Аддерли не на шутку рассердился на племянника за то, что он проявил неслыханное своеволие при выборе невесты и поставил под удар его многолетнюю дружбу с доктором. Неудивительно, что весть о предстоящей женитьбе Роджера не вызвала у него восторга. «Во времена моей молодости так не поступали, – заявил Джон Аддерли своему племяннику. – Мнение ближайших родственников всегда учитывалось, и без одобрения старших браки не заключались».

Но не только хозяин Боннингтон-холла воспринял известие о скорой женитьбе Роджера без особой радости. Крайне скептически отнеслась к нему и кузина Роджера Шейла, дочь Аддерли от первого брака. Она уже давно была замужем за успешным бизнесменом и начинающим политиком Тоддом Гейтли.

Дело в том, что вскоре после неудачной попытки отца женить племянника на дочери своего друга, в голове Шейлы созрел подобный план. По случаю сорокапятилетия Тодда супруги устроили пышный приём. На торжестве присутствовал с женой и дочерью босс мистера Гейтли, недавно избранный в Палату общин и имевший вес в политических кругах. Брэдвелл, по делам оказавшийся в то время в Бирмингеме, тоже был приглашён на приём. Его представили дочери босса, и почти весь вечер девушка провела в обществе Роджера. От острого взгляда Шейлы не ускользнуло то, с каким интересом смотрела она на её кузена: молодая особа явно прониклась симпатией к импозантному и обаятельному Брэдвеллу.

Наблюдение миссис Гейтли подтвердилось тем, что вскоре босс осведомился у Тодда, как поживает его родственник. Амбициозная женщина тут же загорелась целью породниться с боссом мужа, женив на его дочери своего кузена. И если бы Роджер ухватился за этот шанс, приложив определённые усилия, всё могло бы закончиться успешно. Однако он не изъявил ни малейшего желания продолжить знакомство с дочерью столь влиятельного человека, чем вверг Шейлу и Тодда в ярость. Они называли его легкомысленным болваном и недальновидным ослом, а он лишь с издёвкой говорил на это: «Ну посудите сами, что за жизнь у меня будет? Вечная зависимость от тестя, который каждый мой шаг будет контролировать. Да и с вашей стороны мне «опека» обеспечена: как бы я чем свою дражайшую жену не обидел! Ведь это может сказаться на карьере Тодда». Так или иначе, у супругов Гейтли была весьма веская причина не одобрить выбор Брэдвелла и его столь неожиданное решение жениться «неведомо на ком».

Новость о том, что Роджер встретил девушку и захотел вступить с ней в брак, вызвала недовольство и у его тёти Деборы Спаркл, младшей сестры Джона Аддерли. Она с детства обожала племянника, всегда баловала его и задаривала подарками. Роджер тоже любил тётю, но, когда повзрослел и начал вести самостоятельную жизнь, эта привязанность постепенно ослабла. Тем не менее, он регулярно звонил миссис Спаркл и всякий раз, бывая в Лондоне, старался её навещать. Но после знакомства с Эвелин ситуация сложилась таким образом, что на какое-то время Брэдвелл перестал звонить тёте и наносить ей визиты. Это было связано исключительно с тем, что он занялся расширением бизнеса, и обрушившийся на него шквал неотложных дел на фоне стремительно развивающихся отношений с Эвелин отнимал всё его время и силы. Однако миссис Спаркл объяснила такое резкое изменение в поведении племянника дурным влиянием его избранницы, которая, якобы, полностью подчинила себе «бедного Роджера» и настроила против всей родни. Напрасно Брэдвелл разубеждал тётю и уверял её в том, что Эвелин здесь совсем не при чём – просто таково стечение обстоятельств. Предвзято настроенная женщина оставалась при своём мнении и ничего не хотела слышать.

«Если твоя возлюбленная так вертит тобой с самого начала вашего знакомства, то могу лишь представить, как она возьмёт тебя в оборот после свадьбы!» – словно вердикт произнесла тётя, когда Роджер попытался оправдать ни в чём не повинную Эвелин.