Неудобные люди

Выдохнув странную тяжесть, она подбежала к тени, лежащей у ступенек. Тень еще стонала, только очень-очень тихо. Встав чуть боком, чтобы видеть обоих, Динара достала телефон и набрала «скорую». Сначала «скорую» или полицию? Он может умереть, сначала «скорую». А если тот встанет? Потом набрала полицию.

Присела над тенью. Паренек, вряд ли студент, скорее, школьник. Худой, высокий, кажется, тронь – треснет, как лед на ветке. И вот как он треснул. Динара светила телефонным фонариком. Парень лежал в крови, будто разлил ее целое ведро, а потом плюхнулся в лужу, рядом – нож, тоже в темной крови. Правая рука лежала ломаной линией, бешеным графиком, Динара никогда такого не видела, даже в кино.

– Дыши, дыши… – присматривалась, наклонялась к пареньку. – Ты дышишь?

Он дышал.

– Смотри на меня… Смотри мне в глаза!

Он смотрел. Веки опускались и поднимались со скоростью старых гаражных ворот, и Динаре хотелось крикнуть: Быстрее! Ты можешь, блин, это делать быстрее?!

Сзади донесся хрип. Придурок облокотился об асфальт. Динара дала ему ногой в нос, мужик упал обратно. Ноги начинали болеть во всё большем количестве мест. Динаре было не важно, что мальчишка сделал этому бугаю, от которого, кстати, несло перегаром, – задолжал за дозу, за несколько доз, соблазнил его дочку или разбил тачку. Не важно, нельзя так с людьми. С… он же ребенок совсем – Динара осветила фонариком лицо паренька. Нельзя же так с… детьми.

Туман ее мыслей рассеял звук сирен, а вскоре и стены домов осветились цирковыми красками. Как по команде вспыхнуло несколько окон, точно люди только целыми сутками и ждали, чтобы посмотреть, кого вынесут или кого загребут. Динара размахивала фонариком, чтобы въехавшие во двор знали, куда им нужно.

– Да не этого, а паренька! – крикнула Динара выползшим медикам. А полицейским лениво бросила: – Вот этого.

В двух предложениях описывая менту произошедшее, она подумала, что не растеряла навык. Защищай бороду! – кричал всё время тренер. Бей резче! Да, ему бы понравилась эта пара ударов. Даже тот, что по яйцам, по-любому.

В свете фар, кучи загоревшихся окон, из-за которых дом напоминал золотые соты, и фонарей куда мощнее ее телефонного она разглядела и мужика, к которому боялась подходить близко, пока они были втроем.

– Чего это с ним… – спросил один полицейский, пока второй застегивал наручники.

Лицо мужика пузырилось, блестело, кровило, один глаз утонул в буграх вздувшейся кожи. «Поворот не туда», не иначе,

решила Динара. Парня на носилках грузили в «скорую».

Из подъезда, как кипятком облитая, вылетела женщина в халате, который пытался развеваться, но, очевидно, был слишком задубевшим из-за длительной носки. От нее тоже несло перегаром.

– Что здесь, что такое?.. – Она остановилась и покачивалась, не зная, в какую сторону податься, смотря то на мужика, то на полицейских, то на «скорую», в недрах которой исчезали ноги. Вероятно, эти ноги показались ей знакомыми, потому что она сначала подбежала к «скорой», подпрыгнув, взглянула внутрь и охнула. Эти несколько секунд все остальные стояли замерев, даже курящий мент задержал сигарету у рта. Женщина посмотрела на парня в «скорой» и на бухого мужика в наручниках, явно пытаясь выбрать, что делать. Кинулась к мужику:

– Что ты сделал?! Что ты сделал, мать твою?! ЧТО-ТЫ-БЛЯДСКИЙ-ПОТРОХ – СДЕЛАЛ?!

Курящий бросил окурок и перехватил женщину, ей пришлось кричать в его объятиях, которые – Динара видела – могли вот-вот разорваться. Она уже попрощалась на сегодня с презентацией для конференции, и это, надо сказать, ее радовало.

Женщина-вы-кто-что-случилось-я-его-мать-я-…-что-с-моим-сыном-жив-дышит-увозим-вы-поедете-я-да-поеду-подождите-нам-надо-всё-заполнить-извините-мы-не-можем-ждать-вы-едете-или-нет-он-несовершеннолетний-ладно-поезжай-с-ней-возьми-с-собой-бланки-в-больнице-всё-запишите-у-вас-документы-с-собой-что-нет-я-…-нужны-документы-слушайте-у-него-не-очень-тяжелое-но-надо-ехать-много-крови-ладно-поехали-вам-смогут-подвезти-если-что-я-не-знаю-бляха-я-поеду-с-моим-сыном-ясно-ладно-ваня-давай-с-ней.

Женщина залезла в «скорую», но споткнулась и уронила на асфальт тапочку.

– Мама?.. – донеслось из кузова утробное.

– Я иду, иду, Максик… иду… – Держась за заднюю дверцу «газели», женщина пыталась надеть тапочку, та скакала вокруг ноги, а нога дрожала и била по асфальту.

Динара подошла, наклонилась и подставила тапочку – ободранную, нестираную, с резким запахом ног – прямо перед женщиной. Та не поблагодарила, была в шоке, но Динара услышала, как женщина говорит:

– Что… что мы делаем-то. – Ее лицо дрожало, было видно, что она сдерживает слезы, но некоторые всё же просачивались через заслон и уже намочили щеки, как за минут пятнадцать до этого кровь намочила тротуар. Женщина надела тапочку и залезла в «скорую».