Неуставняк. Книга 1

Организованными кучками мы перенесли личные вещи и разместили в тумбочках. Всё, что не положено было держать в тумбочках, но требовалось для личного пользования, сдавалось в каптёрку, там же были размещены все вещи военной принадлежности и тёплое обмундирование каждого. Последнее, что было сделано в тот бесконечно долгий день, это смена белья на наших кроватях и небольшая тренировка по их заправке.

Уже вечером нам позволили подшиться и, разместившись в ленинской комнате, провести полчаса со своими родными, чтоб написать им письма и мысленно пожаловаться на все те неудобства, которые нас окружали. Многие из прошлой жизни захватили с собой конверты, тетрадки и ручки, чтоб в изобилии писать письма родным и близким.

Я не был исключением, об этом позаботилась мама. Но писать было лень, тем более что мысли сегодняшнего дня никак не ложились одной строкой, а бегали за событиями, путаясь в них и в их оценках. Чтоб хоть как‑то привести их в норму, я решил заглянуть в устав и попробовать разобраться, что к чему.

Устав — объёмный фолиант сродни Библии и его, вероятно, стоило бы знать, так как за последнее время на него слишком часто ссылались. Я решил не выискивать в нём фразы и тупо прочесть, а моя память сама потом разберёт, что к чему. Открыв первые страницы и погрузившись в чтение, я начал составлять образы, чтоб быстрее запомнить содержимое. Мои мозги сразу заполнились кровью и врагами, которых следовало опередить. Ответственность зашкаливала, иногда приходилось перечитывать, чтоб понять мудрёность написанного. В общем, устав — это не роман, но, безусловно, бестселлер.

Вдруг дверь в ленинскую комнату резко распахнулась, и в неё влетел Гарик. Его лицо перекосила ярость, причина которой была неизвестна.

— Кто здесь Белых!?! А!?! — Гарик был одет по форме номер два, шея и мышцы его рук были напряжены. — Кто?!!!

— Я Белых, — ответил ближайший к нему солдат.

Он был выше среднего роста, светловолос, крепкого телосложения, с открытым и не выражающим никакого опасения лицом.

— Ты что-ль! Ты кандидат в мастера спорта!?! К бою! — Гарик, выгнув спину, лихо врезал спортсмену по затылку ногой.

При ударе стопа его ноги выпрямилась так, что казалась просто дубиной. Белых перенёс удар на ногах, но его озадачили внезапные действия нашего командира. В это время в ленинскую комнату стали набиваться сержанты роты, чтоб поприсутствовать на незапланированной прописке молодого.

— К бою, я сказал! К бою! — Гарик принял неизвестную нам боевую стойку и коротким ударом в живот заставил спортсмена согнуться пополам.

— «К бою» команда была

! К бою! — Гарик пнул его под рёбра, и тот рухнул на пол.

— На «раз» — упал! На «два» — отжался! Понял? — Лицо Гарика перекошено, глаза горят, сейчас набросится и начнёт рвать на куски наживую!

Все замерли, моя спина похолодела, и появилось предчувствие неизбежной драки — такой драки, в которой участвовать ещё не приходилось. Внутреннее напряжение заставило приподняться, чтоб быть готовым к отпору. Гарик метнулся в мою сторону, но нас разделяли два стола.

— Сидеть, Куделин! Сидеть! — Он, словно колдун, предугадал мои намеренья. — Сам считаешь! Давай!

— Раз! — произнёс Белых и опустился на кулаках вниз.

— Два! — снова произнёс он и отжался. — Раз! …

— Ну что, Комар, видишь?! Нашёл мне борца. Ха! — Он повернулся к худому белобрысому сержанту и нагло улыбнулся. — Да на шампуре я их всех вертел! Понял?!

Выражение его лица стало довольным и даже по-детски радостным.

— Десять раз отжаться и свободен! — Он посмотрел в сторону аудитории и уже спокойно произнёс. — Так, второй взвод, заканчиваем, через десять минут построение. Куделин, проследи, чтоб он выполнил моё указание!

Гарик открыл свои объятия и, как бульдозер, выгреб сержантов в коридор. Дверь закрылась.

— Шесть, — послышалось в гулкой тишине ленинской комнаты.

— Кончай, вставай! — Я подал голос, он дрожал. — Всё, как тебя там?! Вставай.

— Семь. — Спортсмен продолжал медленно отрабатывать задание.

Я пробрался через соседа по столу в проход и быстро подошёл к качающемуся.

— Всё, кончай! — Я приподнял его за плечо.

Он резко без натуги вскочил, повернулся ко мне и стал бестолково отряхиваться. К невольным зрителям своего падения он стоял спиной, и слезы на его глазах видел только я.

— Как тебя зовут? — Мне было сейчас до фени, как его зовут, но это нужно было ему, чтоб он не разрыдался.

— Олег. — Он не стал поддерживать разговор, а я и не настаивал.

— Второй взвод, выходи строиться на плац! — выкрикнул дневальный по роте, и его голос эхом понёсся по коридору казармы, разливаясь по помещениям и ударяясь в каждую закрытую дверь, чтоб известить о предстоящих в роте событиях.

Р.S. По прошествии двадцати восьми лет мне трудно вспомнить все имена и фамилии, но участники событий сами узнают себя и, если захотят, то смогут поправить меня, чтоб не остаться забытыми в поколениях.