Читаем 'Neutral Tones' Томаса Харди полностью

Третий стих первой строфы тоже вряд ли поднимет вам настроение: "And a few leaves lay on the starving sod". Изможденная, истощенная, умирающая от голода земля - вот что такое "starving sod". Некому утолить ее голод, ведь даже листья, лежащие на земле (которых и так-то всего лишь "a few"), мрачны и серы*.

______________

* Grey может переводиться и как "серый", и как "мрачный".

И это все происходит (пейзаж, но происходит! - единственные "бездействующие", не снабженные глаголом, предметы - это пруд и ясень) на фоне мерного, спокойного ритма и опоясывающей рифмовки - создается впечатление, будто хладнокровный гробовщик заколачивает свое изделие с находящимся в нем еще живым человеком. Фраза же "an ash, (пауза) and were (пауза) gray" вгоняет последний гвоздь в крышку гроба лирического субъекта. Гроба, из которого тому уже не выбраться.

Да, вот вам и "Neutral Tones".

Есть в первой строфе еще одна любопытная деталь, касающаяся распределения в ней нейтрального и, условно говоря, мрачного. Так вот, начала всех стихов в строфе* - нейтральны: "And the sun was white...", "And a few leaves lay...", "They had fallen from an ash...". Нагнетание же мрачности ситуации происходит за счет второй их половины: "...as though chidden of God", "...on the starving sod", "...and were gray", а потому от строфы этой создается крайне противоречивое ощущение. Базовая модель ситуации нейтральна, однако, в элементах, ее дополняющих, явно преобладают мрачные тона (преобладают, поскольку правая часть стиха по смысловой и перцептивной нагрузке обычно перевешивает левую - главным образом, благодаря рифме).

______________

* О первом стихе здесь речи не идет - у него совершенно особая роль (см. об этом выше).

3

Вторая строфа также начинается с местоимения - с местоимения your. Подготовив в первой строфе фон, изобразив задний план картины, автор переходит к рассказу о чувстве, испытываемом лирическим субъектом. И потому естественным является выделение объекта этого чувства.

Отметим сразу, что объект этот не персонифицирован. Харди не только дает нам портретов своих персонажей, он даже не дает указания на их пол избыточным оказывается все, помимо самого переживания. Он говорит: "Your eyes", но не уточняет, какого цвета эти глаза, важно лишь то, что они "were as eyes that rove / Over tedious riddles of years ago" (главный прием здесь, как и в стихотворении в целом - сравнение).

Почему Харди говорит именно "your eyes", а не, например, "her"? Видимо, ему важно показать непосредственную включенность лирического субъекта в его собственное воспоминание. Герой стихотворения, вспоминая, заново переживает случившееся в прошлом событие, он будто бы снова видит ее (будем считать, что это все-таки она) и к ней обращается.

Всю информацию, которую мы получаем из этой строфы можно разделить на две части: на описание некого события и на этого события интерпретацию, на тему и рему, если угодно. В первых двух стихах строфы данное - "Your eyes on me", новое - "were as eyes that rove / Over tedious riddles of years ago". Также и во второй части второй строфы мы видим, во-первых, событие, имевшее место в действительности: "And some words played between us to and fro", и, во-вторых, его интерпретацию: "On which lost the more by our love".

Более интересна здесь интерпретация, а, в первую очередь, то, что в ней совмещаются два разных временных пласта оценки. Первый пласт синхронен событию, второй синхронен времени повествования (что обусловлено самой природой воспоминания). Конечно же, эти два пласта отличаются по своему смысловому и эмоциональному наполнению, однако вся сложность в том, что выражены то они одними и теми же языковыми средствами, а потому восприятие второй строфы несколько затрудняется и становится оттого более интересным.

Взгляните на приведенную ниже незамысловатую таблицу. В ней я попытался отразить ту информацию, которая, на мой взгляд, соотносится с каждым из временных пластов.

Время события Время рассказа

О событии

"...were as eyes that rove / Ты смотришь меня и все обо мне знаешь Over tedious riddles of years ago" (все загадки давно разгаданы).

Ты смотрела на меня, и тебе было скучно

(т. к. ты не находила во мне ничего нового).

"On which lost the more by our love" Мы так влюблены, что даже не

разбираем смысла собственных слов

(акцент на слове love).

Мы были влюблены и, к сожалению,

не слышали того, что говорили друг

другу (акцент на слове lost).

Иными словами, во время того любовного свидания лирический субъект вряд ли обращал внимание на те факты, которые теперь ему кажутся роковыми (это касается и первой строфы), он просто наслаждался встречей с возлюбленной. Теперь же, вспоминая тогдашнее состояние, он добавляет к его описанию свою рефлексию.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941: фатальная ошибка Генштаба
1941: фатальная ошибка Генштаба

Всё ли мы знаем о трагических событиях июня 1941 года? В книге Геннадия Спаськова представлен нетривиальный взгляд на начало Великой Отечественной войны и даны ответы на вопросы:– если Сталин не верил в нападение Гитлера, почему приграничные дивизии Красной армии заняли боевые позиции 18 июня 1941?– кто и зачем 21 июня отвел их от границы на участках главных ударов вермахта?– какую ошибку Генштаба следует считать фатальной, приведшей к поражениям Красной армии в первые месяцы войны?– что случилось со Сталиным вечером 20 июня?– почему рутинный процесс приведения РККА в боеготовность мог ввергнуть СССР в гибельную войну на два фронта?– почему Черчилля затащили в антигитлеровскую коалицию против его воли и кто был истинным врагом Британской империи – Гитлер или Рузвельт?– почему победа над Германией в союзе с СССР и США несла Великобритании гибель как империи и зачем Черчилль готовил бомбардировку СССР 22 июня 1941 года?

Геннадий Николаевич Спаськов

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / Документальное
Опровержение
Опровержение

Почему сочинения Владимира Мединского издаются огромными тиражами и рекламируются с невиданным размахом? За что его прозвали «соловьем путинского агитпропа», «кремлевским Геббельсом» и «Виктором Суворовым наоборот»? Объясняется ли успех его трилогии «Мифы о России» и бестселлера «Война. Мифы СССР» талантом автора — или административным ресурсом «партии власти»?Справедливы ли обвинения в незнании истории и передергивании фактов, беззастенчивых манипуляциях, «шулерстве» и «промывании мозгов»? Оспаривая методы Мединского, эта книга не просто ловит автора на многочисленных ошибках и подтасовках, но на примере его сочинений показывает, во что вырождаются благие намерения, как история подменяется пропагандой, а патриотизм — «расшибанием лба» из общеизвестной пословицы.

Андрей Михайлович Буровский , Андрей Раев , Вадим Викторович Долгов , Коллектив авторов , Сергей Кремлёв , Юрий Аркадьевич Нерсесов , Юрий Нерсесов

Публицистика / Документальное