Неверные

– Полегчало? – Алекс протянул бутылку воды.

Я схватила ее, руки дрожат как после жестокого похмелья. Вздохнув, он забрал ее назад и вернул, открутив крышку.

Я жадно глотала воду, одновременно икая. Выдув почти полбутылки, я снова заревела.

Дверь водителя распахнулась, Алекс вышел из машины и теперь приглашал меня выйти тоже.

Неловко выбравшись, я хотела упасть на асфальт и больше не подняться.

Закрыла глаза и подставила ветру заплаканное и перемазанное лицо.

Вдруг почувствовала легкие прикосновения к векам, губам, носу, скулам.

Не стала открывать глаза, чтобы не останавливать его.

Алекс осторожно вытирал мое лицо, смачивая бумажные салфетки водой.

Не знаю, что он чувствовал в тот момент, когда увидел мое лицо без тонны макияжа. Меня настоящую?

Ту девчонку, которую никто никогда не видел?

А если и видел, то забыли, как она выглядит?

Я хотела забыть, как выгляжу на самом деле.

Косметика сильно помогала в этом. Правда, губы все равно оставались такими же пухлыми, а теперь без помады беззащитными. Без макияжа я как голая. Моя душа без спасительной раскраски.

Наверное, у Алекса возникли такие же мысли, вода кончилась.

Я открыла глаза и сразу же встретилась с взглядом его океановых глаз. Правой рукой он продолжал держать мое лицо в ладони, а пальцами левой зачаровано провел по беззащитной нижней губе. Всего подушечкой пальца слева направо, а затем вниз от губы до подбородка, слегка надавив.

Ни один мужчина не касался меня так. Дело не в самом прикосновении. А в достаточно интимном его проявлении.

Не одна я с открытой душой стояла, напротив.

Он закрыл глаза и коротко вздохнул.

Интимность пропала, в мир вернулся звук.

Я стояла, прислонившись к машине и просто смотрела в эти синие глаза. Он бы поцеловал меня, если не его сущность.

И не думаю, что я позволила бы ему отстраниться или сбежать от меня, не получив его до конца.

И дело не в том, что он не хотел этого сделать.

А в том, что хотел. Но устоял. Ценой каких усилий?

Не хочу даже представлять.

За эти три недели я также мало знала о нем, как и в первый день. И мы отлично понимали друг друга, не смотря на это.

Дальнейший путь мы проделали молча. Я сидела, подоткнув под себя ноги и смотрела в окно, на быстро мелькающие мимо нас деревья, людей, машины, дома. Будет ли когда-нибудьу меня такая жизнь?

Приближался знакомый пейзаж за окном. Я прервала молчание и попросила остановиться, чтобы успеть привести себя в порядок, попросила сигарету.

Алекс ухмыкнулся и щелкнув зажигалкой, дал прикурить.

Сам тоже сунул сигарету в рот и зажег. С наслаждением втянул дым в себя и выдохнул.

– Не знала, что ты куришь. За три недели ни разу не видела.

– Я бросал.

– А чего снова начал?

– Соскучился. Решил составить тебе компанию.

– У тебя есть хоть какие— нибудь недостатки?

– К примеру?

– Ну, вот ты покуриваешь. Пьешь, что еще?

– Увожу чужих жен. Ты знаешь, я восемь лет назад был твердо уверен, что не могу иметь детей. А оказывается, могу. Вот ведь парадокс. Да?

– Ты слишком правильный. В жизни не поверю, что ты увел чужую жену. И где она сейчас?

– В могиле, – он, не докурив, затушил сигарету. И уставился куда— то вдаль.

– Скучаешь по ней?

– Каждую минуту. У нас слишком мало времени было друг на друга. Я жалею о своем поступке. Быть может, если не я, она могла быть жива. С козлом— мужем, но жива.

– Тут нет твоей вины.

– Есть. Я все равно, что убил ее. Видимо, я порчу все, к чему имею хотя бы отношение.

– Ты знаешь, меня уже ничем не испортить. Вот честно.

– Ты еще такая маленькая. Несмышленыш.

Я докрасила ресницы, решив, сойдет и так. Несмышленыш.

Пусть будет так.

Застегнув косметичку, я готова. Алекс сел в машину, окинув меня нетерпеливым взглядом, и вскоре мы подъехали к незнакомому дому.

Я с любопытством его осмотрела. Стоило нам подъехать, как из дому вывалилась куча народу, среди которой я безошибочно узнала рыжую шевелюру.

Не дожидаясь, пока машина остановится, я рванула прочь, какую— то часть, несомненно лучшую оставив там. Там, за порогом. В «океане».

Глава 73. Перемирие

Лера

Раз решение принято о возвращении, значит надо возвращаться домой.

Осталось убедить врачей в моей психической стабилизации.

Я подошла к двери кабинета главврача и услышала знакомый голос.

– Я все понимаю. Но девочка опасна. В первую очередь для своих детей. Вы видели, что она натворила с собой? Она себя изрезала, душила. А что если в следующий раз она тоже самое сделает, но уже с дочерями? Что Вы на это тогда скажете? Понять и простить?

– Валерия поступила к нам не на принудительное лечение. Не по решению суда. Держать ее здесь и лечить против воли мы не в праве. Сейчас у нее положительная динамика. Кризис миновал. Будет принимать лекарства, являться на прием и все наладится. Поводов сейчас для беспокойства нет.

Я не стала дослушивать речь и вошла. Вероника метнула в меня взгляд и улыбнулась.

Дети похожи на своих родителей, даже в неуловимых штришках.

Улыбка, взгляд. Он никогда так не смотрел на меня, но его я узнала в ней. И не могу испытывать к ней ненависти.

Вероника засобиралась, и напоследок поравнявшись, я спросила у нее: