Невероятные приключения растений-путешественников

Спустя два года после возвращения Теве опубликует воспоминания о своем путешествии под заголовком «Диковины Антарктической Франции». Книга тут же стала бестселлером. Гонкуровской премии еще не было и в помине, но великие поэты отдавали должное Теве. Жоашен дю Белле, Пьер Ронсар и многие другие даже слагали о нем стихи. В 1560 году автор оды «Дитя мое, идем взглянуть на розу», вдохновленный рассказом Теве, напишет во «Второй книге стихов»:

Порою тянет вдаль, по океанским водамУплыть в Антарктику, к далеким антиподам —Туда, где замышлял Виллеганьон свой рай(И вашим именем почтил безвестный край).Но если бы достать и сил, и прыти юной,

Чтоб бороздить моря, — с моею злой фортунойИ там не разойтись; она помчит за мной,Волной гремящею вскипая за кормой.^[27]

В 1560 году Теве получает титул королевского космографа. Прекрасное звание. Вы, наверное, догадываетесь, что к космосу оно не имеет отношения; таким образом он просто обрел официальный статус географа, что было оправдано его семнадцатилетними странствиями. Это был настоящий путешественник, а вдобавок — духовник Екатерины Медичи. У месье были полезные знакомства…

Предатель Ронсар

Ронсар также воспел исследователя в «Оде к Андре Теве, ангулемцу» (Ода XXIII):

«Уж коль Ясон прославлен былЗа то, что огорчилВлюбленное создание,Теве в наш век положены и слава,И успех, и Франции всей почитание.

Ведь он увидел мир во всей его красе,Величии и в разном цвете,И всем многообразии народов…»

Но в итоге заменил Теве на другого путешественника — Пьера Белона. Вот предатель!

Истории о фантастических странствиях

В 1575 году монах опубликовал «Универсальную космографию Андре Теве, иллюстрированную изображениями самых примечательных вещей, увиденных автором». После выхода в свет этой книги на бедного францисканца начались нападки из-за «неправдоподобности» его рассказов. Конечно, он что-то и нафантазировал, но и огульно обвинять его во лжи не стоит…

Следует признать, что он позволил себе немного приукрасить реальность. Например, он утверждал, что видел единорогов. Ага. Почему же не розовых слонов? Но ведь и правда нужно было немного расцветить эти «диковины», о которых шла речь в книге. Как и Амбруаз Паре, Теве был немного сказочником. Паре мерещились рыбы-епископы: полурыбы-полулюди (да уж…). Их еще называли морскими епископами из-за плавников, напоминающих рясу (какая прелесть!). Выдающийся медик Паре даже издал в 1593 году трактат «О чудовищах и чудесах», одолжив иллюстрации у Теве, который, в свою очередь, описал camphruch — земноводное четырехлапое существо ростом с оленя, с густой гривой и подвижным рогом посреди лба наподобие гребня у индюков. По его мнению, этот рог содержит эффективное противоядие. Тут, Андре, вы немного загнули.

Эти россказни, буйная фантазия и бахвальство стоили ему множества обвинений и критических замечаний современников. Пройдоха Теве заявлял, например, что первым написал о Канаде, тогда как сам черпал вдохновение в работах Жака Картье. Он не указывает источники цитирования и ограничивается лишь упоминанием одного из своих «ближайших друзей» или некоего «особенного друга».

Можно было бы назвать его обманщиком или даже уличить в плагиате. К тому же есть версия, что его работы были написаны «литературным негром». Но будем милосердны. Напомним, что события разворачиваются в XVI веке — до наступления эпохи Просвещения, — а Теве был все-таки хитроумным монахом, начавшим свое восхождение с нуля и внесшим свой вклад в историю. Он был необыкновенным героем, естествоиспытателем-врунишкой: нужно просто уметь отличить ложь от правды. В своей прекрасной книге «Équinoxiales» современный писатель Жиль Лапуж, влюбленный в Бразилию, отмечает, что Теве был «склонен к галлюцинациям»:

«Этот ученый был лунатиком, он путешествовал под гипнозом. И его безумства обращены к нам. […] Его ум ненасытен, словно обжора или ребенок. Он любит чудеса, сказки и те времена, когда еще на свете были чудища и волшебство».