Невероятные женщины, которые изменили искусство и историю

Но ее собственная работа к этому не имела отношения. Летом 1956 года, когда Поллок погиб в автокатастрофе, управляя машиной в нетрезвом состоянии (еще одна молодая женщина погибла вместе с ним, его любовница выжила), Краснер завершила серию впечатляющих коллажей из разорванных старых картин, которые до этого сочла неудачными, а теперь заново собрала на холсте. Представленный здесь «Молочай» (и другие работы из этой серии) ставит Краснер ровно посередине между Матиссом и Мазервеллом, в ту точку, откуда открывается доступ к прошлому и настоящему, к ее личной истории и всей истории современного искусства. Краснер нашла свой путь, работая изнутри и извне. Это была вершина ее творчества.

Краснер давала своим картинам-коллажам ассоциативные названия уже после завершения работы. Поэтому «Молочай» изображает не растение как таковое, а чувство, дух, цвет и форму, связанные с ним, по крайней мере в ее сознании. Что касается значения «Молочая» или любого другого произведения Краснер, она говорила: «Я думаю, моя живопись автобиографична, если кто-то возьмет на себя труд ее прочитать».

На мой взгляд, коллажи – самая очевидная автобиографическая работа Краснер. Что такое автобиография, как не избранные фрагменты прошлого, искусно перемешанные и заново собранные в настоящем? Краснер, конечно, подразумевала не только этот механический акт. Она имела в виду, что работы, которые она продолжала создавать еще тридцать лет после серии «Миниатюры» и коллажей, постепенно набирая размах, цвет и динамику, полны ее радостей и горестей. Краснер была неутомимой и многогранной художницей, она менялась и росла до самого конца. У нее не было детей; она больше не выходила замуж. Она рисовала. Само искусство было всей ее жизнью.

Через шестнадцать лет после ее смерти Марша Гей Харден получила премию «Оскар» за лучшую женскую роль второго плана в биографическом фильме «Поллок» (2000). Я знала о фильме много лет, еще до того, как он был снят. Сценарий писала Сьюзен Эмшвиллер, дочь моей замечательной первой литературной наставницы Кэрол Эмшвиллер. Отличный фильм. Но титул лучшей актрисы второго плана – убийственная ирония. Если вы хотите узнать Краснер, взгляните на ее искусство.

Глава 11. Луиза Буржуа

В моем искусстве я убийца.

ЛУИЗА БУРЖУА

Искусство – гарантия психического здоровья.

ЛУИЗА БУРЖУА

ИНОГДА О КНИГЕ действительно судят по обложке. Наверное, нам всем хоть раз случалось слышать сладкозвучный зов картины, пробуждающей в нас какую-то ненасытную потребность (на ум сразу приходит «Щегол» Фабрициуса). В те дни, когда не было ни Amazon, ни Google, вы могли ничего не знать о книге или альбоме и все-таки хотеть заполучить их потому, что обложка приковывала взгляд.

Именно это произошло со мной в конце 1990-х годов. Находясь в Нижнем Ист-Сайде, я заглянула в книжный магазин Saint Mark’s и увидела книгу Люси Липпард «Из центра» (From the Center). Вышла я уже с ней, прижатой к животу под застегнутой на молнию кожаной курткой. Нет, книгу я не украла – просто шел дождь, и хотелось уберечь обложку, из-за которой, собственно, я ее купила.

Так мне впервые довелось встретиться с французско-американской художницей Луизой Буржуа и ее картиной Femme Maison, входящей в серию, сделанную в конце 1940-х годов. На картинах этой серии головы обнаженных женских фигур закрыты домами или превращены в дома. Потом я видела много похожих образцов оформления, но обложка книги Липпард по-прежнему остается самой любимой.

Контрастными черными линиями на белом фоне изображена обнаженная женская фигура с пышными бедрами, но вся верхняя часть ее туловища заключена в коробкообразный, состоящий из прямых линий дом (хотя на первом этаже видны две U-образные формы, подразумевающие грудь). Это тяжкий груз. Не пригородный домик с белым заборчиком, а настоящий замок с большой лестницей в центре и римскими арками на двух этажах, как в мини-Колизее. Левая рука фигуры свободно опущена вдоль тела, правая рука радостно воздета – или мне тогда так показалось? Она как будто махала рукой. Подзывала меня? Позже мне пришло в голову, что этот жест можно истолковать иначе, вроде: «Эй, послушай! Можешь снять с меня этот дом?» Очертания стены над безвольно висящей левой рукой подозрительно напоминают гроб.

Луиза Буржуа. Femme Maison. 1984

Именно так я открыла для себя Луизу Буржуа, мать и художницу, которой тогда было около восьмидесяти лет. Она жила всего в паре кварталов к западу от того места, где я впервые увидела ее работу, и продолжала неутомимо создавать великолепные произведения искусства.