Невеста Борджа

Это оказался ключ от стенного шкафа, в котором отец спрятал сокровища, и я задумалась над тем, что мягкость и терпение моих брата и матери привели нас к спасению там, где гнев и напор потерпели неудачу. И снова я решила, что надо быть менее своевольной, а больше походить на моего доброго брата.

Феррандино и дядя Федерико поспорили, следует ли оставить достаточно средств, чтобы отец мог с удобствами пребывать в своем безумии. Федерико ничего не хотел оставлять, но в конце концов желание короля было исполнено. Феррандино передал разумную сумму моей матери, посоветовав расходовать деньги экономно.

Мы провели в Мессине всего несколько беспокойных недель. За это время испанский посол принес нам три поразительные новости. Первой была та, которой мы и ждали, и страшились: наши обессиленные войска в Кастель дель Ово в конце концов сдались французам.

Второе откровение принесло Джофре огромное облегчение и привело нас в хорошее расположение духа. Я так и не простила Папе того, что он так легко сдался королю Карлу да еще и отправил собственного сына, Чезаре, к французам в качестве заложника. Однако же и Александр, и Чезаре отличались коварством. Еще до того, как французская армия вступила в Неаполь, однажды ночью Чезаре бежал, прихватив с собой столько награбленных французами ценностей, сколько сумел. Именно при их помощи он подкупил нескольких солдат Карла, и те помогли ему.

Третье известие пришло следом за вторым, с изумительной быстротой. Услышав о создании Священного союза и о том, что огромная армия союзников намного превзойдет численностью его собственную, Карл VIII струхнул и отступил из Неаполя через несколько недель после его захвата, оставив позади лишь гарнизон. Эта весть еще явственнее засвидетельствовала проницательность Папы и Чезаре: Чезаре позаботился о том, чтобы исчезнуть до того, как король Карл узнает о Союзе. Феррандино также немало порадовался, узнав, что Короленыш оказался злобным человечишкой. Он обращался с нашими мятежными баронами так скверно, что те повернули оружие против французов и теперь взывали к Арагонскому дому о возвращении.

Это вдохновило Феррандино на обдумывание новых планов; он захотел присоединиться к своей армии, которой сейчас командовал капитан дон Инако д'Авальос и которая стояла лагерем на острове Искья в Неаполитанском заливе. Искья находилась неподалеку от берега, и королю несложно было бы оттуда атаковать сушу.

Я твердо вознамерилась отправиться с ним, и Джофре не посмел сказать ни слова против — оптимизм переполнял меня, и я ожидала, что мы в ближайшие дни вернемся домой с победой. Альфонсо тоже решил отправиться на Искью, на тот случай, если там потребуется его мастерство бойца; Франческо и Федерико предпочли остаться на Сицилии до тех пор, пока Неаполь не будет освобожден.

Вечером накануне нашего отплытия меня позвали к мадонне Трузии. Мы сидели вместе в ее маленькой прихожей, а мой отец тем временем восседал в темноте своего воображаемого тронного зала, глядя на огни, отражающиеся в темной воде мессинского порта.

— Поедем с нами, — настойчиво произнесла я. — Нам с Альфонсо очень недостает тебя. Тебе все равно больше нечего здесь делать. Отец даже не осознает, кто находится рядом с ним. Мы можем нанять слуг, чтобы они ухаживали за ним.

Мать тоскливо покачала головой, потом опустила ее и устремила взгляд на свои белые, изящные руки, сложенные на коленях.

— Мне тоже недостает вас. Но я не могу бросить его. Ты не понимаешь, Санча.

— Совершенно верно, — отрезала я. Я была очень зла на отца за те чары, которыми он опутал ее, за то, что даже теперь, безумный и совершенно беспомощный, он все равно способен был сделать хорошего человека несчастным. — Я не понимаю. Он предал свою семью и свой народ, и все же ты по-прежнему хранишь ему верность. Твои дети обожают тебя и готовы сделать все возможное, чтобы ты была счастлива. А он причиняет тебе лишь боль. — Я заколебалась, потом, не сдержав эмоций, задала вопрос, который всю жизнь не давал мне покоя: — Как ты вообще могла полюбить такого жестокого человека?

Трузия вскинула голову и напряженно посмотрела на меня. В голосе ее звучало возмущение, и я поняла, что глубина ее любви к отцу превосходит все прочие чувства.

— Ты так говоришь, словно у меня был выбор, — сказала она.

Мы добрались до Искьи в разгар весны; этот скалистый остров порос оливами и благоуханными соснами — щедрая растительность снискала ему имя «Зеленого острова». Над Искьей господствовала Монте-Эпомео, извергавшаяся раз в несколько столетий и придававшая почве плодородие.

Джофре, Альфонсо и я остались вместе с Феррандино в обособленном величественном замке Кастелло; его соединял с главной частью острова мост, построенный моим прадедом, Альфонсо Великодушным. Пока апрель сменялся маем, а май — июнем, нам особо нечего было делать, кроме как молиться (с неверием скептиков) за наше войско, когда оно устраивало вылазки на сушу. Кампания шла хорошо: наши потери были невелики, поскольку мы теперь располагали поддержкой не только Священного союза, но и баронов. Французы впали в уныние.