Невеста Борджа

Она провела нас в комнату и предложила присесть. Принц Федерико рассказал ей всю нашу печальную повесть: о пропаже сокровищ короны, о том, как Феррандино вернулся и обнаружил, что в Неаполе нет ни короля, ни денег на содержание солдат, о нашем полном опасностей бегстве от мятежников.

Трузия была потрясена, услышав это. Когда она взяла себя в руки, то сказала:

— Вы знаете, что я не склонна ко лжи. Я никогда не стала бы поддерживать столь гнусное воровство. Возможно, я дурочка и одна ничего не понимала. Сегодня утром я удивилась, обнаружив, что все слуги, кроме донны Елены, исчезли. Вчера вечером до нас дошли слухи о вашем прибытии в Мессину.

— Они узнали, — заметил мой брат, — и устрашились возмездия.

— Воистину, — с яростью перебил его Федерико, — если бы я застал их здесь, то позаботился бы, чтобы их повесили за измену!

Он заставил себя успокоиться.

— Теперь же мы должны вернуть сокровища короны. Надеюсь, никто их не уволок. Эти сокровища — наша единственная надежда. Без них у Феррандино нет ни малейшего шанса вернуть и удержать трон.

Ответ матери был прост.

— Говорите, что я должна сделать.

Нас провели в комнату, где теперь мой отец проводил свои дни — в одиночестве, как сказала Трузия, за исключением тех редких моментов, когда он требовал слугу или хотел что-то спросить у своей любовницы. Перед дверью мать остановилась и умоляюще взглянула на Федерико и Франческо.

— Вы помните, каким он был накануне нашего отъезда…

— Помним, — отозвался Франческо. Он держался мягче, с большим сочувствием, чем Федерико. — Больной. Запутавшийся. Но бывали моменты, когда мы могли давать ему советы — когда у него случалось просветление.

— Эти времена прошли, — печально произнесла мать. — Он не помнит, как попал сюда, и совершенно не понимает нынешнего положения дел. Вам потребуется дипломатичность и терпение, чтобы получить сокровища обратно.

Она открыла дверь.

За дверью оказалась большая комната почти без мебели. Самой примечательной ее деталью было широкое арочное окно от пола до потолка; из него открывался чудесный вид на гавань Мессины.

У противоположной стены стояло очень большое деревянное кресло, украшенное искусной резьбой. Над ним висел массивный кованый железный канделябр с двумя десятками тонких свечей. Вместе они напоминали трон под балдахином. В кресле сидел мой отец.

Его вид испугал меня. Его волосы из черных сделались почти седыми, а лицо — мертвенно-бледным, как у человека, избегающего солнца. Он сильно похудел, и его королевское одеяние — синий шелковый камзол, вышитый золотом, с орденской лентой, украшенной медалями за Отранто, — болталось на нем, словно на вешалке.

Он безучастно смотрел в окно. Когда мы вошли, он удостоил нас лишь мимолетного взгляда, как будто по-прежнему видел нас каждый день, как будто он никогда не покидал Неаполь под покровом ночи.

— Ну? — властным тоном поинтересовался он. А после паузы, когда все мы, даже вспыльчивый Федерико, продолжали безмолвствовать, он раздраженно топнул ногой. — Нечего торчать тут, разинув рот! Поклонитесь и обратитесь ко мне, как подобает!

Глаза Федерико вспыхнули гневом. Проигнорировав предостерегающий взгляд Трузии, он шагнул вперед.

— Я не стану кланяться. Но я обращусь к тебе, как подобает, ваше высочество. Ибо именно этим ты и являешься: ты принц, отказавшийся от права быть королем.

Отец побагровел от ярости. Он устремил обвиняющий перст в сторону своего брата и обратился к остальным:

— Схватите этого человека и накажите за дерзость! На миг снова воцарилась тишина. Федерико с холодной усмешкой смотрел на отца.

— Твои приказы здесь не имеют силы, Альфонсо. Ты что, забыл? Ты отказался от трона. Ты бросил нас самих разбираться с французами и уплыл с Трузией сюда. Ты потерял право на корону, когда бежал, как трус, и украл деньги, которые нужны были Феррандино на содержание армии.

Отец вскочил, сверкая глазами.

— Я — король обеих Сицилии, и ты будешь обращаться ко мне с должным уважением!

— Хватит корчить из себя сумасшедшего! Неаполь и Сицилия уже несколько поколений как разные королевства! — с пылом возразил Федерико. — Теперь король — твой сын, и тебе следует на коленях просить его о милосердии, потому что ты совершил не что иное, как предательство!

Лицо отца исказилось от гнева.

— Лжец! — закричал он. — Стража!.. Он с негодованием повернулся к Трузии.

— Где стражники? Пусть они схватят этого человека!

— Все стражники ушли, — тихо ответила Трузия.

— Слушай меня внимательно, — сказал Федерико. — У тебя есть всего один способ спасти свою жизнь. Скажи нам, где находятся сокровища короны, и мы оставим тебя в покое.

— Ты не только лжец, но еще и вор, — глумливо произнес отец. — Ты хочешь украсть мою корону. Мой меч! Трузия, принеси мне меч!

Охваченный возбуждением, он отошел от кресла и замахнулся на Федерико. Тот уклонился от удара, но терпение его лопнуло. Братья сцепились и принялись бороться, испепеляя друг друга взглядами; оба тяжело дышали, пытаясь вырваться из хватки друг друга.

— Ты такой же сумасшедший, как отец! — крикнул Федерико. — Даже хуже!