Невеста Дерини

Лайем, кивнув, вновь позволил слугам надеть на себя державную мантию, а святейший Альфей возложил ему на голову корону, после чего, положив руку на плечо королю Келсону Гвиннедскому, он повел пешую процессию сквозь ликующую толпу обратно на пристань, где флотилия небольших кораблей ожидала их, чтобы отвезти обратно во дворец, где уже все было готово для праздничного пиршества.

Глава XXI

И станут праведники вкушать с тобой[22]

Вести о предательстве в Хагия-Иов, зародившемся в самом сердце королевского семейства, слегка омрачили последовавшие торжества; но еще быстрее разнеслись повсюду известия о том, как король Келсон защитил Лайема-Лайоса от убийц, после чего избавил коронованного падишаха от вассальной клятвы и вернул независимость Торенту. Эта весть поразила всех куда больше, нежели даже рассказы об измене королевских родичей и о побеге Теймураза, и о том, как Махаэль был заслуженно казнен за предательство: посажен на кол, словно обычный преступник из низов, прямо перед вратами Царского Поля, пред ликом всех своих предков.

Последняя подробность лишь слегка омрачила торжественный прием, оказанный обоим королям, когда они со свитой высадились на пристани Святого Вассила перед огромным собором Святого Константина. Матиас уже переместился туда через Портал, но смог доложить лишь о том, что первым его посланцам пока не удалось обнаружить следов Теймураза ни в одном из известных им мест.

Процессия торжественно двинулась обратно во дворец, окруженная еще большей пышностью, нежели поутру. Их приветствовала бушующая толпа, размахивавшая лентами традиционных цветов Торента, бросавшая под ноги идущим цветы и пальмовые ветви. Келсон восседал в открытом экипаже рядом с Лайемом, не как сюзерен, но как равный по рангу правитель. Матиас стоял рядом на подножке справа в знак своей безграничной верности племяннику, а Морган с Дугалом возглавляли королевский эскорт.

Они двигались так медленно из-за наплыва толпы, что процессия добралась ко въезду в Фурстанали лишь далеко за полдень, и там их встретили юные девушки в светлых платьях, которые принялись осыпать путь перед королем розовыми лепестками. Матиас ненадолго прошел в небольшую комнату рядом с Порталом, которым пользовались королевские гонцы: именно сюда должны были вернуться с новостями его подручные. Однако, вновь присоединившись к королю, он лишь чуть заметно покачал головой в знак того, что о беглеце по-прежнему не было никаких известий.

Пиршественный стол был накрыт под сенью висячих садов, где было чуть попрохладнее, чем во дворце. Над длинными, покрытыми Дамаском столами, ломившихся под тяжестью золотых и серебряных блюд, был натянут дарующий тень шелковый полог. Там уже дожидались высшие державные сановники Торента, мужчины и женщины, которые сердечно приветствовали Лайема, когда он приблизился к ним, прежде чем подняться на отведенное королю возвышение. Поприветствовав своих придворных вместе с Келсоном, Лайем ненадолго удалился, дабы избавиться от тяжелых торжественных одеяний, и чуть позже вновь вышел в сад в нарядном легком шелковом платье, куда более подходящем для пиршества, которое должно было продлиться остаток дня и весь вечер. Оба правителя заняли места за главным столом и, сняв короны, полулежа — на восточный манер — устроились на мягких ложах с подушками.

Под аккомпанемент лютни и барабанов, флейт и лиры, и нежного женского пения, доносившегося из-за длинной резной ширмы, слуги принялись вносить все новые и новые блюда, призванные разжечь аппетит благородных гостей. Рядом с Келсоном за столом оказались Дугал, Морган и Арилан; Матиас и вполне оправившийся от потрясения Ронал-Рурик сидели с другой стороны рядом с Лайемом, а другие места поочередно занимали торентские герцоги и графы и прочие придворные, сменявшиеся, дабы каждый мог ненадолго побыть рядом с королем. Принцесса Мораг восседала за отдельным столом со своими придворными дамами, многие из которых скрывали лица под покрывалами на восточный манер.

Около часа спустя, во время очередной перемены блюд, Лайем принялся принимать за столом просителей, допущенных графом Берронесом. В этом ему помогали мать. Расул и Азим. Матиас то и дело ненадолго исчезал из-за стола.

Арилан оставался неподалеку, на тот случай, как изначально и было задумано, если бы потребовался его совет, но старался говорить поменьше, сознавая, что теперь его положение при дворе Лайема сделалось более сомнительным, раз уж Келсон отказался признать торентского владыку своим вассалом и провозгласил его равным себе. В сумерках, после того, как придворные маги, дабы осветить сад, запустили в воздух огненные шары, Келсон, подозвав к себе Дугала, принялся прогуливаться среди гостей. Как и следовало ожидать, большая часть разговоров касалась предательства, совершенного родичами падишаха.