Невеста из Холмов

Служанка кивнула и бросилась со всех ног на кухню. Она сразу узнала на простых дорожных плащах гостей герб королевской инквизиции.

Людей в таверне было немного, в разных углах две компании студентов уютно шептались над кружками с пивом. У одной посреди стола стояло блюдо с куриными костями, у другой – сырные лепешки. Ближе к дверям кухни сидел мрачный преподаватель с хорошенькой огненно-рыжей девушкой и что-то ей вполголоса говорил. Она отвечала ему коротко и звонко. С виду крестьяночка, но красота особенная – возможно, незаконная дочь дворянина. Такие мелочи полезно отмечать.

Эремон снял плащ, повесил его на вбитый в стену гвоздь и, чувствуя полное удовлетворение от ароматов дыма, мяса на вертеле, вина и хлеба, стал сильнее прислушиваться к разговорам. Не поймешь, чем дышит место, если запрешься в мрачном каменном мешке и будешь по очереди вызывать на допрос. Страх – плохой союзник. А в болтовне за столом люди вываливают куда больше полезного, чем под пыткой.

– А профессор Тао ему и говорит – студент Баллиоль, вы двигаетесь с грацией императорской наложницы, где вы растеряли мужскую энергию? – Говорят, у профессора Аль-Хорезми жена по ночам превращается в птицу и летает под нашими окнами. – К тебе еще, скажи, прилетала! – Представляете, девушки собираются на крыше своей коллегии в одних рубашках, и если залезть там на дерево… – Смотрите, а магистр Бирн опять со своей метрессой… – Тише ты! Давайте еще курицу закажем, угощаю!

В это самое время Брендон пытался придать мыслям хотя бы долю стройного течения. Невозможно полностью подчинить себе все чувства. Даже если ты преподаешь магию в университете и многое знаешь о силе духа.

Эшлин понимала это и восхищалась тем, как он держался. Она помнила, каким он был там, в комнате, измазанный в крови, пытавшийся с глухим воем заставить очнуться того, чья душа уже точно отлетела далеко. Сейчас же, спустя вечер, ночь и утро, лишь блестевшие глаза, застывшее выражение лица и внутренняя злость напоминали о том, что магистр Бирн потерял друга. Брендон мечтал пережить неизбежный допрос Эшлин инквизитором, забиться в дальний угол комнаты с графином бренди, закрыть дверь на ключ и пить, пока острая боль внутри станет хоть немного тупее.

Вчера он даже не поселил Эшлин к другим девушкам-студенткам – бешеная круговерть вокруг тела Финнавара не отпускала долго и закончилась за полночь. Тогда он понял, что Эшлин не ушла и тихо сидит рядом. Она согрела ему вина с медом, он дал ей одеяло. Молча. Сам он не ложился.

Утром Брендон понял важное. Они с Эшлин оказались свидетелями, нашедшими тело. Читай – главными подозреваемыми, что для Эшлин было смертельно опасно. Да, инквизиторы пока будут приглядываться, искать следы преступления, возможно, докажут, что страстный исследователь Дойл пострадал от собственного научного пыла. Но все время, пока они здесь, над Эшлин нависает опасность.

Сейчас Эшлин сидела, обхватив руками кружку с отваром шиповника, и старалась не смотреть очень уж явно на вошедших в таверну мужчин. Впрочем, они пока мало интересовались делом, а заказали много еды и отдыхали с дороги. Эшлин вздохнула и принялась разглядывать рисунок полос на деревянных досках стола.

– Идем отсюда. Хочется провести некоторое время спокойно, – сказал Брендон, хмуро наблюдая за новыми гостями.

– Почему ты так опасаешься? Ведь мы ничего не знаем. Значит, нам не страшно обвинение.

Брендон на мгновение прикрыл глаза.

– Видишь ли. Если нет неоспоримых доказательств, легко могут обвинить того, кто был подозрительнее всего.

Они поднялись и вышли из таверны. Эшлин повернулась лицом к солнцу и довольно зажмурилась, подставляя кожу его теплу.

– А если я поклянусь?

– Нет такой клятвы, которая заставила бы тебя говорить правду, и только правду. А значит, для них всегда остается возможность, что мы – те, кого они ищут. Только я пока сам не могу понять, что там произошло.

Брендон шел так быстро, что девушка едва поспевала. Внутренние тоска и беспокойство гнали его вперед. И чувство вины – а приди он раньше, а не поведи он Эшлин по Университету? Он выплескивал невысказанную злость на себя и убийцу в шаги. Ноги несли его к библиотечному саду, в лабиринте которого всегда было самое тихое место Университета. Когда юный граф Баллиоль не падал с ясеня, конечно.

– У людей все странно. Зачем им говорить со мной, если не нужна правда? Ведь так можно просто сочинить то, что я им сказала.

– Им нужна правда. Но они не умеют читать мысли, Эшлин. И если они узнают правду о тебе… сейчас ты деревенская неграмотная девушка, которая не могла бы одолеть ученого мага, даже если б захотела. А будешь чудовищем, способным полмира поставить вверх дном.

– Если бы могла – то именно поставила бы, постучала рукой по дну и нашла, наконец, в этом старом ведре Кристалл.

– Не пробыла в нашем мире и недели, а уже называет его старым ведром!

– Скажешь, что новое? Так менее обидно?

– Не важно, – встрепенувшийся было от мрачного оцепенения Брендон снова поник. – Вот что. Ты дашь мне студенческую клятву. Ты же обещала во всем меня слушаться.