Невеста княжича

— Коли желаешь вернуть, поезжай в острог Калогост, найди целительницу Омелицу, матушку мою. Нож этот с собой возьми. Если не остынет сердце твоё... вернёт тебе матушка возлюбленную, — произнесла Влада на одном дыхании.

Добран смотрел на неё не мигая, а потом твёрдо кивнул.

— Только до Кавии доберёмся... отвезу тебя и…

— Ты видно раны своей не замечаешь, с трудом двигаешься, — оборвала его Влада, посмотрев на перемотанную грудь.

Уж чего, а пылкости в боярском сыне много.

Добран встряхнул головой, и впервые губ его коснулось улыбка.

— Верно, не замечаю.

Кто-то из гридней заворочался, заставляя стихнуть.

Заговорив о татях, Влада так и вздрогнула от омерзения. Нужно в реке прохладной обмыться. Влада поднялась.

— Я пойду... к берегу.

Добран понимающе кивнул. А потом вдруг спохватился.

— Постой, вот…

Выудив из-под полы кафтана что-то тёмное, протянул Владе. В руки ей упал дубовый гребень. Сердце её так и обмерло — Купавин.

— Тебе нужнее будет…

Сжав тёплый, ещё хранивший след пальцев Купавы гребень, Влада кинула на Добрана быстрый взгляд, коснулась своих спутанных волос, промолвила:

— Да…нужен.

— Только далеко не забредай, — попросил он.

Влада неспешно пошла прочь от костра, вниз по пологому холму. Чем ниже спускалась, тем темнее становилось кругом. Оказавшись средь зарослей рогоза и камыша, Влада удостоверилась, что была полностью сокрыта от глаз гридей, которые стояли на карауле.

Спокойная река тиха и недвижима. Широкая, не видать отсюда дальнего берега, тонущего в черноте. Ступая по мягкой глине, Влада подобралась к самой кромке воды, перетерпливая резь в ступнях, скинула накидку и бросила на громадную корягу — половина погибшего дерева уходила в воду.

Следом стянула рубаху. Раскинув спутанные волосы по плечам, Влада принялась их неспешно расчёсывать прядь за прядью. Если бы кто-то проходил мимо, верно бы спутал с русалкой. Но рядом ни души, только тишь. Речной запах поднимался с глади воды и окутывал Владу. Расчёсывание волос всегда успокаивало её, но на грудь давила беспросветная, тянущая на самое дно тревога.

«Что, если Мирослава уже и в живых нет?»

Влада мотнула головой, больно дёрнув волосы, велела себе не думать о том. Наконец, она кинула гребень поверх платья. Легко встряхнула волосами, разметав их по спине, пошла в воду, медленно погружаясь в тёплую, как парное молоко, реку, пока не скрылась полностью. Нырнула с головой и тут же тихо вынырнула, не издав никакого лишнего шума. В эту ночь Владе не страшны ни болотницы, ни русалки, да те бы и не тронули её, потому как горе Влады вода впитывала в себя, быстро наполняясь невидимой чернотой: только и шарахаться от неё. Заплыв достаточно далеко, Влада не осмелилась двигаться дальше и погребла обратно к берегу. Ступив на мягкое дно, вышла из реки. Тщательно выжала волосы, подождала, пока обсохнет тело. Всё пыталась представить себе, как завтра она пересечёт стены Кавии: что-то беспокойное и мучительное тянуло её.

«Как она взойдёт в город? Одна, без Мирослава, своего мужа?»

Неправильно всё это. Влада тяжело выдохнула. Всё неправильно с тех самых пор, как князь Будевой ступил на порог её дома…

Влада подняла голову, вглядываясь в бездонный колодец неба, зашептала тихо:

— Макошь-матушка, стою перед тобой. Услышь меня. Молю об одном только, дай силы Мирославу, пусть поскорее возвращается он в родные земли живым.

Далёкие звёзды холодно подмигивали, и никакого ответа.

— Если ты хочешь скорейшего его возращения, то тебе поспешить бы надо, — раздался за спиной Влады уже знакомый ей голос.

Влада обернулась. Берегиня стояла у сверкающей воды, которая глухо, мелкими волнами билась о камни. От удивления Влада едва не плюхнулась в воду — не ожидала увидеть Акселевскую берегиню в чужих для неё местах.

— Из-за тебя пришла я сюда, чтобы весть тебе передать, — разъяснила она, видя недоумение на лице Влады.

В груди так всё и закаменело, отяжелели руки и ноги, приготовилась услышать о самом худшем — не даром лесная дева издалека шла...

— Говори же, — опомнилась Влада, тяжело ворочая языком.

— Ведомо мне стало, что вождь Бату пленника на юг повёз, в Древолесье, к племени бурян.

— Каких бурян? Зачем?

— Народ этот ныне селится в лесах. Путь тебе укажу. Понадобился княжич твой ведунье Ясыне.

Земля, казалось, опрокинула Владу, и берегиня в глазах её покачнулась.

— К Ясыне… — выдохнула она онемело.

— Да. Уговор был у веренегов и ведьмы. За княжича плату пообещала Хану Бату — тебя.

Тут Влада более не думала, сорвала платье своё с коряги, облачилась, прихватив накидку и гребень Купавы.

— Как добраться мне туда?

Берегиня встряхнула волосами и кивнула в сторону моста.

— Пойдёшь по берегу до Волока, а там на ладью и вверх по реке. День пути. Места мне свои нельзя надолго оставлять, так что не обессудь, покидаю тебя, — сказала берегиня и исчезла, оставив после себя белёсый туман.

Влада не раз видела, как она испаряется, да только всё никак не могла привыкнуть к тому. Сбросив оцепенение, княжна побежала по низине берега в обратную сторону от лагеря, чтобы его обогнуть. Мелькнул в зарослях костёр.