Невеста Короля Воронов

Королева не могла не явиться; ее Доорны слышали, как чужие уста оскорбляют ее честь. Ее вороны, опередившие свою хозяйку, уже затевали драки с воронами Лукреции, выклевывая бессовестные глаза соперников, отважившихся оскорбить их госпожу. Если б она не пришла, Лукреция могла б объявить себя выигравшей и забрать все, что пожелает.

В безумной тишине Ритуального зала, который для Лукреции был полон шепотков и издевательских смешков, шаги Королевы были громки, как выстрелы. Ее каблуки звонко цокали по полу, шлейф тихо шуршал. Королева, не меняясь в лице, шагала по коридору, ведущему к залу, Лукреция видела ее строгий черный силуэт через раскрытые двери, и эхо, летящее впереди Королевы, несло каждый звук, что исходил от венценосной противницы Лукреции.

— Приз, — произнесла Королева. Ее голос был негромок, но Заклятье Вызова усилило его в сотни раз, и от него дрогнули витражные стекла. Королева, войдя в зал, остановилась точно напротив Лукреции, встав к ней боком, словно защищая сердце от первого удара. — Ты назвала свое имя. Ты нанесла оскорбление. Ты призвала Свидетелей. Ты вызвала меня. Но ты не назвала Приз, который мы будем оспаривать. Так кто же из нас… тупая провинциальная шлюха, которая собралась драться, но не знает правил?

По губам Королевы скользнула тонкая улыбка, красуясь, она изящно отбросила длинный шлейф в сторону, горделиво развернула плечи, так, что скудный свет заиграл тысячами бриллиантовых капель на ее груди и черном кружевном воротнике. В темных волосах сверкнул белым пламенем королевский венец, и Лукреция, получив обратно свое оскорбление, в ненависти и ярости закричала, чувствуя, как безумная злость топит ее разум и рвется, словно злая собака с поводка.

— Король! — прокричала Лукреция, и привидения-Свидетели провыли вместе с нею это слово на тысячи разных голосов, стеная и плача.

— Король… — задумчиво протянула Королева, задумчиво склонив голову. — Но Король любит меня. И я не могу — да и не стану, — приказывать ему забыть об этой любви.

— Любит, любит, любит, — на разные голоса заскрипели, застонали Свидетели. Из голоса были похожи на перестук косточек в могильнике, и Лукреция снова взвыла, как дикий пес.

— Тогда корона! — прорычала она яростно; в полутьме ее глаза разгорелись алым, заклятье, прочитанное ею, овладевало ее душой все сильнее, и Королева видела это. — Твоя корона, Королева! Если ты проиграешь, я стану со-правительницей, и мы посмотрим, что скажет тебе Король, потерявший половину свой власти! Королева, — издеваясь, повторила Лукреция слова Короля, — должна быть на голову выше всех в верности Королю и под стать ему в силе! Сможешь ли ты отстоять свой титул и свое право носить корону?

— Не соглашайся!

Голос Короля погремел в зале, словно горный обвал.

Он тоже не мог не услышать слов оскорблений, нанесенных его Королеве, и потому тоже был тут, войдя в Ритуальный Зал через третью дверь.

— Не соглашайся, — повторил он чуть тише, опустив голову и глядя на свою Королеву. В его глазах смешались страх за нее, любовь и ненависть — ненависть к Лукреции, которую сейчас, связанный узами вызова, он не имел права тронуть. — Разве ты не видишь? Она обезумела. Она будет драться до смерти.

В ярости он искусал губы, досадуя на то, что так мало времени провел с Анной. Сейчас, когда смертельная опасность нависла над ней, он в ужасе думал, что через несколько мгновений может лишиться ее, и это навсегда! Если ее не убьет Лукреция, отважившаяся на Вызов, то Королеву увлекут в темный мир разгневанные ее трусостью Свидетели, стоит ей дать согласие и отступить… Глупец, глупец! Почему он сам не прикончил Лукрецию там же, у подножия своего трона, стоило ей лишь раскрыть рот?! Зачем он взялся играть в уважение к послам, почему побоялся испортить прием убийством?! Как будто Коршуны мало их видели, как будто брезговали запахом крови…Ведь он уже тогда разглядел в глазах девчонки дерзкую отвагу, ведь уже тогда было ясно, что она отчаялась и пойдет на все!..

— Но Королеве нанесено оскорбление, — раздался еще один голос, ехидный и вкрадчивый, и напротив Короля встал посол Коршунов. — Второй раз за день! Не слишком ли много? Разумеется, можно дать растоптать свою честь, — он хихикнул совершенно непочтительно, — и отменить этот поединок. Но на вашем месте я разрешил бы его, а после… после присмотрелся бы к этой девочке — ах, какая смелая и отчаянная! Настоящая Королева…

Коршун перевел взгляд на Лукрецию и улыбнулся ей, почтительно поклонившись. Было видно, что ему не терпится сказать еще пару-тройку слов, которые уязвят Короля в самое сердце. Но он изо всех сил сдерживал себя, и Король понял, что Коршун ведет себя безупречно потому, что его задание наверняка сводится к тому, чтобы устроить провокацию и саботаж, но так, чтобы самому остаться невиновным. Теперь же Коршуну нужно было быть осторожным вдвойне; Свидетели впитывали каждое слово, и за каждое явное оскорбление он мог понести кару.

На красивом лице Короля отразилась такая ненависть, что на миг он стал безобразным, словно демон, выпрыгнувший из глубин преисподней.