Невеста (ЛП)

— Знаю. Не знаю, почему я спросила, — я закрываю глаза, и он принимает моё негласное приглашение.

Я растворяюсь в его прикосновениях, поражаясь тому, как нечто столь простое может дарить такое наслаждение. Он задерживается на моей груди, скользит по бёдрам, но не забывает и обо всех остальных уголках. О каждом изгибе и линии, каждом мягком и уязвимом месте моего тела. Моя кожа покалывает, кипя от неизвестного вида удовольствия. Лоу невероятно тщателен: он находит точки, которые хочет исследовать, замедляется, его дыхание становится тяжёлым у моего уха, прерываемое тихими одобрительными стонами. Он не спешит, не торопится переходить дальше, пока не убедится, что выполнил свою задачу. В этом, без сомнения, есть что-то откровенно сексуальное, но дело не только в этом. Меня исследуют, изучают. Успокаивают и одновременно воспламеняют.

— Ты такая красивая, — шепчет он, будто невзначай, скорее про себя, чем обращаясь ко мне, и внезапно я больше не могу этого выносить. С закрытыми глазами я ищу его руку под водой. Я сплетаю наши пальцы и направляю их к внутренней стороне бедра. Это безмолвная мольба.

— Я так устала, — вздыхаю я. — И я правда этого хочу.

— Боже, Мизери, — его сердцебиение источает аромат, словно он готов умереть за это. И всё же он собирается спросить, уверена ли я, а я собираюсь расхохотаться ему в лицо. Или огрызнуться.

— Лоу. Поможешь? Пожалуйста?

Его «Блять» тихое и исполненное благоговения, но пальцы двинулись туда, где они мне нужны. Едва ощутимое прикосновение костяшек к моим половым губам заставляет меня коротко выдохнуть сквозь зубы прямо когда он вдыхает. Наше дыхание сливается, повиснув в воздухе. — Хорошо, — доносится рокот из глубины его груди. — Хорошо.

Подушечка его большого пальца находит мой клитор, вырисовывая тёплые, ритмичные круги. Лоу облизывает губы и наполовину спрашивает, наполовину рычит: — Так?

Я киваю. Это не то, что я делаю сама, но это работает, каким-то образом даже лучше. С обеих сторон есть неловкость, но он понимает, где меня касаться. Как долго. С какой силой.

— Да, — я закусываю нижнюю губу, обнажая клыки, и прижимаюсь к нему.

— В тот вечер, когда мы встретились, когда ты спустилась по лестнице, — стонет он мне в плечо, — я думал о том, чтобы сделать это.

Должно быть, между нами существует какая-то невероятная, колоссальная совместимость, потому что я чувствую каждое прикосновение его пальцев глубоко внутри души, которой у меня, по идее, быть не должно. — Да? — Горячее, нарастающее ощущение внизу живота сворачивается в клубок жара. Я извиваюсь, выгибаюсь. Прохладный воздух овевает мои влажные соски.

— Ты выглядела замёрзшей в своём комбинезоне, — он посасывает то же самое место на моей шее, на котором зациклился ещё у Эмери, на взлётной полосе. — Ты выглядела такой прекрасной, такой решительной и такой чертовски одинокой.

Я трусь о его руку, бесстыдно скуля от пустоты, набухающей внутри меня, слепо вцепившись обеими руками в его мускулистую руку.

— Я думал о том, чтобы увезти тебя. Думал о том, чтобы принести тебе одеяло, — его указательный палец скользит внутрь меня, и я, слегка повернувшись, подаюсь навстречу. — Я думал о том, чтобы заставить тебя кончить своим ртом, пока ты не сможешь больше терпеть.

Удовольствие взрывается внутри меня, словно фейерверк, вспышкой жара и облегчения. Я сжимаюсь вокруг руки Лоу, выгибаюсь в его объятиях, дрожа всем телом. Крик обжигает горло, но я подавляю его до тихого стона, а затем всё превращается в беспорядочную смесь учащённого сердцебиения и прерывистого дыхания. Лоу смотрит на меня, разинув рот, его кадык ходит ходуном. Его ледяные глаза вспыхивают, глядя в мои, и я…

Я смеюсь хриплым, гортанным смехом.

— Что? — он звучит запыхавшимся. Всего лишь на волосок от неопределённого поворотного момента. Я всё ещё пульсирую вокруг его руки, а он, облизывая губы, смотрит на воду, плещущуюся вокруг моих твёрдых сосков.

— Просто… — я прочищаю горло, всё ещё смеясь. — Может, поцелуемся?

— Что?

— Мы ещё не целовались. Было бы неплохо, если бы мы это сделали. В какой-то момент.

— В какой-то момент, — повторяет он в тумане. Его рука обхватывает влажную внутреннюю поверхность моего бедра, дрожа от сдержанности.

— Сейчас, если хочешь. Хотя я немного волнуюсь.

Он хмурится. — Волнуешься?

— Из-за клыков. А вдруг я тебя поцарапаю? Или случайно укушу за губу?

— Ты уже кусала меня раньше. Тогда я не возражал, — он наклоняется вперёд, полный нетерпения. — И сейчас не буду.

Сразу не получается. Наши носы сталкиваются, я слишком резко задираю голову, руки соскальзывают со скользкого края ванны. — Мизери, — бормочет он в уголок моего рта, когда его губы каким-то образом оказываются там, и он звучит скорее восхищённым, чем разочарованным моим отсутствием навыков.

Но потом мы, кажется, приноровились, и ох…