Невеста посреди ночи (ЛП)

Но она не все знала о Страксе. Не знала, что рожденные на Мертвых землях выцарапывали все необходимое в пустошах еще более бесплодных, чем Лонвуд.

Подвязанные на талии, меха замедляли ходьбу, поэтому Стракс свернул их и рулоном закинул на плечо.

Согреваемый одной лишь усмешкой, он пошел вперед. 

Глава 6. Мара Павшая

Утесы-черепа

Четыре дня Мара ехала по пустоши Лонвуда. Она чувствовала себя такой же проклятой и одинокой, как царствовавшее здесь кривое дерево. Сердце в ее груди больше не билось. Оно было разорвано. Одна половина осталась в тысяче киломентов на юго-западе, где семья Мары сидела за решеткой в темнице Соледжиуса. И второй, окровавленный кусок Мара несколько дней назад оставила в руках варвара, которого должна была считать врагом.

Если бы Стракс узнал о ее планах, конечно же, помешал бы ей всеми силами. Клятва крови требовала от него встать на пути у претендентов и не позволить им завладеть перчаткой. Значит, Мара могла полагаться только на себя.

Северные реки по обеим сторонам от утесов впадали в южные моря. Даже проклятое древо Лонвуда не смогло высосать жизнь из туманных водопадов. Вокруг произрастали пышные леса, как если бы тут царило лето вместо начала весны. Россыпи цветущих полевых цветов, ароматный теплый воздух, и спелые фрукты ярче, чем Мара когда-либо видела — лишь протяни руку и сорви с ветки.

Пускай на каждом шагу она замечала лишь красоту, впереди ее ждал ужас. У подножья утесов лежала дюжина мертвых воинов. Некоторых она уже видела на арене перед началом турнира. Опознать остальных было невозможно. Падение с высоты переломало их кости и превратило плоть в месиво.

Времени катастрофически не хватало, но Мара не могла оставить тела гнить. Поэтому весь оставшийся день она рубила дрова для большого погребального костра, пока темнота не вынудила ее остановиться. Мара решила закончить утром, прежде чем начать восхождение на утесы.

Свернувшись на подстилке, она пыталась не думать об изувеченных телах. Пыталась не представлять, что тоже упадет. Но мысли навязчиво лезли в голову, посему вместо сна Мара дрожала под тонким одеялом и обливалась холодным потом.

Она так и не поняла, когда ее дрожь утихла. Лежа в кромешной тьме, Мара урывками дремала, пока тепло не отогнало ее беспокойство. Она смутно ощутила поцелуй твердых губ и услышала грохот голоса у своего уха. Даже без объятий Мара крепко заснула, зная, что с ней был Стракс.

Проснувшись на рассвете под тяжелыми мехами, она увидела своего мужа, тащившего к костру последнее тело и одетого лишь в седельное одеяло, подвязанное на талии. На ее глаза навернулись слезы счастья, но она сморгнула их, чтобы Стракс не увидел. Ей не следовало радоваться его присутствию.

Но Мара все равно радовалась. Похоже, Стракс не злился на нее за то, что она отравила его и украла у него вещи. Вместо этого он улыбнулся и помог ей подняться на ноги, но даже улыбка не смягчила каменного выражения его лица.

Стракс указал туда, где его конь и ее кобылка присоединились к внушительному стаду на пышном лугу.

— Их больше тридцати.

Потому что больше тридцати воинов пытались взобраться на скалы и ныне лежали грудой останков у подножья. Очевидно, немногие — если вообще хоть кто-то — побывали в Святилище и уехали ни с чем.

— Веревки нет, — сказала Мара. С утесов должна была свисать легендарная веревка, сплетенная из волос богов. Легче перышка, прочнее стали.

— Скорее всего, первый воин, добравшийся до вершины, утянул ее за собой, чтобы больше никто не поднялся, — Стракс напряг волевые челюсти, и когда посмотрел на тела, Мара поняла, что его возмутило. Тот, кто забрал веревку, намеревался не только замедлить своих соперников, но и убить их.

Также ее отсутствие говорило кое о чем еще, ведь если бы воин ушел из Святилища живым, она висела бы на месте. Значит, он не преуспел. Скорее всего, давно погиб.

И Мара была следующей. От страха она задрожала, чем привлекла к себе внимание Стракса. Осторожно ухватив Мару за подбородок, он поцеловал ее нежно, сладко и быстро. Большего ей и не хотелось рядом с грудой безжизненных тел.

Возможно, подходящий момент мог вовсе не настать. Даже взберись Мара на утесы, Стракс разгадал бы ее намерения и отрекся бы от нее. От неуверенности ей подурнело.

— Мне нельзя задерживаться. До вершины дня три, — заявила Мара, готовясь столкнуться с последствиями своего решения.

— Подожги поленья, — кивнул Стракс. — Я подготовлю наши вещи, — кратко бросил он, но она знала, что последует больше слов. С ноющим сердцем Мара ждала продолжения. — Что тревожит тебя, жена? — хмуро сведя брови, Стракс погладил большим пальцем ее дрожавшие губы.

— Ты тревожишь, муж, — хрипло выдавила она. — Я бы предпочла выслушать твои издевки сейчас, чем повиснув на утесе.

— Мои издевки? — пуще прежнего нахмурился он.