Невеста ветра

Пальцы его свободной правой руки изогнулись, словно желая обхватить невидимое яблоко, а потом между ними мелькнула искра. Миг – и она разрослась, превратилась в сияющий огонек размером чуть больше косточки от вишни. Эсме зажмурилась и стиснула зубы.

«Только бы не закричать...»

...черный человек смотрит.

Ну что, спрячем и это в сундук, милая моя?

Вытирая пот с ее лба, магус коснулся кожи Эсме – его пальцы были сухими и очень горячими.

– Почему «Крейн»? – пробормотала целительница. – Почему? Ведь Кристобаль Фейра... звучит... красивее...

– Семейства Фейра нет на свете уже сорок лет, – стеклянным голосом произнес пират. – Давайте не будем тревожить мертвых.

– Не будем, – согласилась Эсме. – Не будем...

Он встал, подобрал с земли куртку – но, хоть оделся магус быстро, Эсме все-таки успела разглядеть на его спине татуировку: две танцующие птицы, два феникса с черно-красным оперением.

Семейство Фейра, пламенные,– самый сильный противник Капитана-Императора...

Эсме уже и не знала, какая из тайн, которые ей довелось узнать, страшнее.

– Нам пора. – Пират отшвырнул остатки рубашки и с легкостью поднял Эсме на руки. – Старейшая не любит ждать.

Черный человек несет тебя на руках прямо в адское пламя – или наоборот? Может, он тебя спасает? Ты уже не понимаешь, где верх, где низ, где право, где лево. Шумит река, гудит огонь – вихри лилового пламени танцуют фарэко... нет, это живые девушки, настоящие, но с лиловой кожей. Живые? Разве у живых бывает такая кожа?

...и ходить тебе по свету до тех пор, пока не разыщешь платье цвета фиалок, что растут в императорском Саду Иллюзий.

Ты не знаешь зачем.

Черный человек несет тебя в огонь.

Черный человек стоит у костра...

Эсме пришла в себя, когда они оказались в неглубокой лощине, где лепились друг к другу бедные рыбацкие хижины, прячась от штормов и набегающих на побережье волн, после которых не остается даже следов прошлой жизни. У ствола большого дерева располагалась самая большая хижина – здесь и живет Старейшая? Неподалеку от порога – погасший костер, дымок еще курится.

С трудом разогнав туман в голове, Эсме увидела: кругом пустота. Ни одной живой души. Крейн не опустил ее на землю, он стоял совершенно неподвижно.

– Что происходит? – прошептала она, и произнесенные вслух слова разрушили магию остановившегося времени. От ствола дерева-исполина отделилась тень, и к ним стремительным шагом приблизился человек, одетый во все черное.

– Приветствую тебя, Кристобаль Крейн!

Волосы незнакомца побелели, лицо избороздили морщины, но все-таки он казался весьма крепким и сильным – словно древняя сосна, чей ствол сотню раз изгибался в поисках опоры. От него исходили странные волны: этот человек не просто привык повелевать, поняла Эсме. Он привык, что все ему подчиняются... и небезосновательно. Отчего-то лицо его вызывало причудливые ассоциации с кархадоном – волевые скулы, прозрачные льдистые глаза, седые волосы... но причиной всему было выражение, хищное, беспощадное, хотя незнакомец улыбался. И уж совсем невообразимым было то, что Эсме сразу узнала этого человека – по портрету, который висел на стене «Водяной лошадки».

Перед ней стоял не кто иной, как Звездочет.

– Как мило! – Его зубы поразили Эсме – ровные и белые, словно у шестнадцатилетнего парня. – Ты пришел, чтобы дать мне возможность тебя отпустить и сравнять счет! Я тебе больше ничего не должен, Кристобаль, это восхитительно!

Магус медленно опустил Эсме на землю, и целительница с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть, наступив на больную ногу. Звездочет с интересом взглянул на нее.

– Новый член команды, как я погляжу? Хороша, хоть и не в твоем вкусе. Или я ошибаюсь?

– Если мы в расчете, может, прикажешь своим людям не держать меня под прицелом? – тихо проговорил Крейн. – Волнуюсь, знаешь ли.

– Да ну? – наигранно удивился старый пират. – Ты ведь с легкостью можешь увернуться от стрелы. А вот твоя милая спутница не сможет, так что волноваться должна именно она. Или ты переживаешь как раз из-за нее?

Магус по-прежнему не шевелился, и внезапно Эсме ощутила, что они оба стоят в центре большой паутины и ее туго натянутые нити слегка подрагивают, готовые в любой момент лопнуть.

А паук был прямо перед ними.