Невесты Шерраби

Ее мысли приняли другое направление. Саймон сказал, что ей нужен муж. Но она уже знала, что такое семейная жизнь, и не собиралась выходить замуж вторично. Особенно за человека, которому была нужна только для того, чтобы рожать ему детей. Оливия рассеянно водила по ковру носком сандалии. Ну да, предположим, Саймон не испытывает к ней никаких нежных чувств, но это вовсе не значит, что их брак по расчету будет неудачным. Она бы с удовольствием родила еще нескольких…

А поскольку она не любит Саймона, он не сможет разбить ей сердце.

Оливия слегка приподняла подбородок, чтобы придать себе уверенности, и краем глаза заметила, что Саймон подобрал ноги и поудобнее устроился в кресле. Ноги были потрясающие. Оливия почувствовала, что у нее пересохло во рту. О да, его мужская притягательность не подлежала сомнению. Эта часть дела трудностей не сулила. Но выйти за него замуж, жить с ним до конца жизни, стать леди, хозяйкой поместья? Ей, Оливии Нейсмит, в жилах которой нет ни капли дворянской крови? Какой там брак! Наверное, Саймон сошел с ума…

— Оливия, — властно прервал ее мысли голос Себастьяна.

Она вздрогнула и очнулась.

— Да?

— Я человек терпеливый. Но, пожалуйста, не испытывайте мое терпение слишком долго.

— Что?

— Когда я задаю вопрос, то хочу, чтобы на него ответили. Желательно до полуночи.

Ох… Он снова насмехается. Неужели она действительно надолго замечталась? Оливия поправила локон и ответила вопросом на вопрос:

— Почему, Саймон? Почему из всех женщин, которые могли бы выйти за вас замуж, вы остановились именно на мне?

Себастьян встал с изяществом, в котором было трудно заподозрить такого высокого человека, и медленно направился к ней.

— Не самая удачная формулировка, — пробормотал он. — Я выбрал вас, Оливия, потому что вы соответствуете моим требованиям как никто другой.

Как пальто или пиджак. Как брюки. Взгляд Оливии скользнул по гладкой ткани, обтягивавшей его бедра.

— Не нахожу, — еле слышно промолвила она, когда Саймон подошел вплотную. — Допустим, я достаточно привлекательна. Но у меня ребенок.

— Так это же замечательно. Два-ноль в вашу пользу.

Оливия уже открыла рот, чтобы высказать все, что она думает о мужчинах, которые судят о женщинах по их внешности и умению рожать, но вовремя вспомнила, что она сама спросила его почему. Так что он был всего лишь честен. Жесток, но честен.

— Допустим, — ледяным тоном сказала она. — Итак, вы мечтаете лечь со мной в постель и знаете, что я могу иметь детей. То же самое можно сказать о миллионе других женщин, способных заботиться о Шерраби гораздо лучше меня. О женщинах из хороших семей, которые принадлежат к вашему кругу и разговаривают так же, как вы…

— Эмма не разговаривает так, как я, но это меня ничуть не заботит.

— Эмма — американка. Это совсем другое дело.

— Не вижу разницы. К тому же я не сужу о людях по их родословной. Мне нравится то, как вы говорите, Оливия. Вы забываете, что я провел двенадцать лет вдали от… — Он обвел рукой комнату и газоны, уступами спускавшиеся к озеру. — От всего этого. И прекрасно знаю, что отнюдь не все в этом мире рождаются с серебряной ложкой во рту.

Это был настоящий выговор. Как будто не он, а она страдала снобизмом. Что ж, возможно, он прав. Возможно, она действительно страдает комплексом неполноценности из-за того, что родилась в бедной семье, в то время как он ни в чем не знал нужды.

Она проглотила комок в горле. Если бы Саймон отошел, она могла бы мыслить более ясно.

— Да, — помолчав, сказала Оливия, — я верю, что вы знаете мир лучше меня. Но все еще не понимаю, что вы во мне нашли. Для такого предложения недостаточно одного лица и… плодовитости. — Увы, на последнем слове у нее сорвался голос.

— Да. Есть и еще кое-что. — Саймон положил ей руку на плечо, и Оливия едва не отпрянула. — Я знаю, что если вы согласитесь выйти за меня, то сделаете это не сгоряча. Вы уже были замужем. Вы знаете, что такое брак, и не станете убегать к родным или другому мужчине каждый раз, когда мы не сойдемся во мнениях. — Он слегка улыбнулся. — А я подозреваю, что такое иногда будет случаться.

— Только иногда? — Оливия задохнулась, потому что Саймон провел пальцем по ее щеке. Она помедлила, а потом неохотно призналась: — Вообще-то вы правы. У меня нет родных, к которым я могла бы сбежать.

— Нет? — Саймон взял ее локон и накрутил его на палец.

Поскольку он не сказал, что это еще одно ее достоинство, Оливия поняла, что обязана кое-что объяснить.

— Моя мать умерла вскоре после того, как я вышла замуж. Через несколько лет исчез отец. Потом его нашли мертвым в Йоркшире. Моя единственная сестра уехала с мужем в Австралию. Я ужасно скучаю по Эллен, но убежать к ней не могу. А что до другого мужчины… — Она попыталась улыбнуться, но, когда увидела поднятые брови Саймона, поняла, что так легко не отделается. — Что до другого мужчины, то опыт подсказывает, что мне и одного больше чем достаточно.

Палец Саймона коснулся впадинки под ее ухом.