Невиданные чудеса Дивнозёрья

— Да она никогда не будет готова, — насупился Никифор. — Но избыть страх можно только встретившись с ним лицом к лицу, и никак иначе… Ладненько, спасибо вам за советы, пойду я спать. Утро вечера мудренее. А завтречка на домовишнике всё и порешаем.

Осушив стакан до дна, он нырнул за печку, и вскоре оттуда раздался раскатистый храп.

Тайка с Пушком переглянулись.

— Тебе тоже кажется, что Никифор как-то быстро свернул тему? — спросила она, и коловерша кивнул.

— Готов спорить на целый противень пирожков — он что-то недоговаривает!

* * *

Всю следующую неделю Никифор отмахивался от расспросов. Мол, не бери в голову, сами разберёмся. Тайка не настаивала, хотя и было любопытно, чем же дело кончилось? Ну да ладно, не пытать же его? Захочет — расскажет.

А в воскресенье, зайдя в гости к Марьянке-вытьянке, она встретила там зарёванную Анфиску. Перед домовихой стояла чашка с чаем и непочатый кусок пирога, но та на угощение даже не смотрела, а знай размазывала слёзы по щекам. И даже её рыжие косички выглядели поникшими.

— Ох, беда-беда! Не справляюся я. Всё из рук валится, будто я не беречь дом пришла, а портить. Представляешь, вечор разбила любимую баб-Лидину чашку. Ух она и ругалась!

— А по-моему, ты слишком паришься, — Марьяна сунула ей в руки салфетку, и Анфиска принялась вытирать покрасневшие глаза. — Расслабься. Подумаешь, чашка! Знаешь, сколько у нас Сенька посуды побил.

— Ну побил, — фыркнули из-за печки. — Подумаешь! Нельзя же быть во всём идеальным.

Тайке тоже захотелось как-то утешить Анфиску, она достала баночку вишнёвого варенья, которую принесла к чаю, и поставила прямо перед домовихой.

— Угощайся. Знаешь, устраиваться на новом месте всегда непросто. Но во всём стоит искать хорошее. Зато у тебя опять есть свой дом — разве это не здорово?

— Да он вроде как не совсем мой, — всхлипнула Анфиска. — Всё незнакомое. Мне там не нравится.

— Так обустрой так, чтобы понравилось. Или боишься, что Харитон вернётся и выгонит тебя?

Вместо ответа Анфиска пожала плечами и протянула Тайке новую берестяную записку, написанную тем же угловатым почерком:

«У МИНЯ ВСЁ ХАРАШО. ГОРОД ОЧИНЬ КРАСИВЫЙ. УЖЕ КАТАЛСЯ НА МЕТРО.

ХАРИТОН»

— Похоже, он там отлично проводит время, улыбнулась Тайка. — Менять свою жизнь к лучшему — это здорово, правда?

— Нет, это очень страшно, — Анфиска закрыла веснушчатое лицо ладонями.

— Знаешь, иногда жизнь просто сама берёт и меняется. А тебе приходится подстраиваться под обстоятельства. Но по своему опыту могу сказать: всё, что ни делается, — к лучшему.

— Я не о том, — Анфиска понизила голос до шёпота. — Дом энтот страшный. Мне кажется, будто за мной всё время кто-то наблюдает. Аж мороз по коже! Может, Харитоша потому и удрал? Там что-то завелось. Не знаю что.

А вот это уже было интересно… Домовые обычно не только чувствовали, но и легко распознавали всякое зло. Тайка с Марьяной переглянулись. Пока они думали, как успокоить дрожащую Анфиску, в форточку влетел Пушок — неразгаданные тайны манили его сильнее, чем осу — варенье.

— Так-так-так, что я слышу! Да тут не обойтись без известного дивнозёрского детектива! Я имею в виду себя, конечно. А это, как я понимаю, улика? — он подцепил когтем записку.

— Какая же это улика? Обычное письмо, — Анфиска поджала губы.

— Допустим. А как ты его получила? Что-то я ни конверта, ни марки не вижу. Где штемпель, я спрашиваю?

Пушок был настолько грозен, что домовиха наморщила нос и плаксивым голосом принялась оправдываться:

— А мне почём знать? Оно на столе в кухне лежало. Я понятия не имею, кто таков этот Штемпель. Думаешь, он за мной следит? А он злой?

Марьяна, сдерживая улыбку, протянула Пушку ложку:

— Лучше подкрепитесь, детектив. И не пугайте потерпевшую.

Это сработало. От угощения коловерша никогда не отказывался, а варенье — особенно вишнёвое — готов был потреблять в любых количествах. Пока Пушок ел — да так, что за ушами трещало, — Тайка тихонечко объяснила Анфиске про штемпель и почту и добавила уже в полный голос:

— Откуда у домового деньги на конверт и марки? Наверняка Харитон передал письмо с оказией. Может, встречную птичку попросил.

— Допустим, ты права, — Пушок облизнул измазанные в сиропе усы. — Но кто тогда скрывается в доме и пугает Анфиску?

— Бабай? — пискнула домовиха, вжимаясь в кресло.

— Кикимора-раздорка завелась? — с сомнением предположила Марьяна.

Тайка тоже выдвинула версию:

— Может, призрак? У бабы Лиды дом старый. Мало ли…

— Кошколак! — Сенька высунулся из-за печки. — Это как волколак, только кошколак. Ну чё вы уставились. Не вру я! И такое бывает.

— Кто бы это ни был, мы его выведем на чистую воду! — Пушок воинственно стукнул по столу ложкой. — Будем ночевать в доме бабы Лиды по очереди. Только, чур, не я первый!

* * *

Этой ночью с Анфиской осталась Тайка. Ей пришлось влезть в окно, потому что домовиха не сумела отпереть дверь. М-да, похоже, она и правда пока не освоилась на новом месте, если даже замки её не слушались.