Невидимка. Фельдшер скорой – агент уголовного розыска

Иван понимал, что «абонент Кислород» непременно взбудоражил мозги участкового милиционера и этого лейтенанта, но пусть теперь это станет заботой полковника Москвичова. Ведь это его прокол, что Ивана забрали. Пусть сам и разбирается.

Иван два часа просидел в ГСП в большом зале среди таких же призывников от восемнадцати до двадцати пяти лет. Ни с кем не разговаривал. Дремал. У него пытались отобрать деньги и часы, когда ходил в туалет, но он провел апперкот с левой, и прямой с правой в глаз, и попытки обобрать его прекратились. Периодически у него спрашивали закурить. Около одиннадцати ночи его тряхнул за плечо дежурный офицер.

— Ты Тупицын?

— Я. — отозвался Иван.

— Вот твой паспорт, вот военный билет, вышла ошибка, можешь идти.

Иван, не задавая никаких вопросов, забрал документы, сказал спасибо и направился к проходной. Офицер пошел следом, у вертушки приказал часовому:

— Пропустите!

Теперь надо сориентироваться, куда идти и где метро. Фонари светили через один. На улице ни души. Где-то вдалеке шумели машины и горели фонари магистрали проспекта Андропова, Иван направился туда. От одной из припаркованных в тени деревьев машин отделилась темная фигура. Его окликнули по имени. Иван узнал голос Москвичова.

— Садитесь! — сказал полковник, — подвезу поближе к дому, заодно расскажете новости.

Глава шестая

в которой Иван знакомится с не уехавшими евреями, узнает, что стал «личным лекарем ма Бейкер» и проявляет невнимательность.

Прежде чем ехать на подстанцию, Иван в ларьке купил упаковку баночного пива, потом ослабил гайку регулятора зажигания и сдвинул его по стрелке в сторону значка «—», отчего жигулевский полуторалитровый движок начал покашливать и при перегазовке выделять сизые клубы из выхлопной трубы. Машина пошла вяло, ход набирала медленно и на каждое нажатие на педаль газа пыкала недогоревшим бензином.

Иван подкатил к подстанции. Он помнил слова заведующего: «На площадке не хватает мест для служебных машин, поэтому личный транспорт остается за воротами».

В шоферском крыле, в курилке сидели пятеро водителей, из которых четверо играли в домино, а один «болел» и ждал, когда освободится место. Ивана поприветствовали, не отрываясь от игры. Он несколько минут подождал окончания партии, наконец, смущаясь, произнес:

— Ребята, в жигулях кто разбирается?

— А чего? — отозвался один из водителей, жуя и перебрасывая потухшую беломорину из одного угла рта в другой. — Чего случилось-то?

— Да я не пойму, бензин, вроде стандартный вчера было все нормально, а сегодня при свете дня заметил, как газану — дымит! — пожаловался Иван с видом дилетанта. — Помогите разобраться!

Среди игроков никакой реакции не возникло.

Иван терпеливо ждал. Шофера о его просьбе не вспоминали и не отвечали. Они вообще произносили только те слова, что относились к игре: «дуплюсь!», «рыба!». Уйти в медицинское крыло можно, но тогда они начнут новую партию, а к машине не пойдут. Иван понял, что среди играющих сидит бригадир и только от него зависит, можно загнать машину под ремонтный навес или нет.

— Вань! — оторвал взгляд от доминушек тот дядька, что постарше, и к которому остальные шофера обращались вежливо «Бугор», — ты закати пока машину на яму, и ключи мне оставь. Мы посмотрим, не жди. Жигулевский моторчик посмотреть — это ж как в любимом конструкторе «Школьник» поковыряться — всегда в радость!

Расположившись в одиночестве на кухне, Иван обдумывал события прошлой ночи, когда Москвичов по пути к Иванову дому расспрашивал о добытых сведениях. Лица полковника он не видел, тот вел машину. На беседу у них было не больше получаса.

Кратко доложив все, что услышал, Иван не стал делать никаких выводов. Ждал, что скажет полковник. Тот какое-то время молчал. Потом медленно сказал, так, чтобы Иван понял:

— Все это подтвердило мою догадку. Если я правильно понял, ежемесячно Никитин отдает крыше больше полуторы тысяч долларов. Это немало. Покровителей его мы не можем вычислить. Пока не можем. Любая фамилия, имя, кличка — все может иметь значение. То, что люди хотят спокойно работать и не бояться — не наказуемо, но поборы это чистый рэкет. Привлечь самого Никитина как пособника бандитов — рекетиров или ту ОПГ, которой он платит — мы сможем, только если будет заявление от сотрудников, а из твоего рассказа я делаю вывод, что никаких заявлений не будет. — Москвичов по слогам произнес: — Ни — ко — гда.

— Да, — подтвердил Иван. — Все довольны, а на ЮАНа они просто молятся.

— Вот и продолжай работать. Нужны еще данные. Нужны связи ЮАНа, кроме этой… Бакировой. Про нее мы знаем, но там все очень сложно. Возьмем — вспугнем более крупную рыбу. А брать по сути не за что. То, что ее сынки наркодилеры и сами наркоманы — знаем. Пусть пока гуляют.

— А вы за ним можете последить? Телефон послушать?

— Иван, вы хоть немного в юриспруденции разбираетесь?

— Наверное, нет, — признался Иван.