Невидимка. Фельдшер скорой – агент уголовного розыска

— Удар пришел в бок, мы ребра не смотрели, часто они ломаются, может быть еще ушиб легкого, вплоть до гемоторакса. От кислорода никому хуже не было, а он вдогонку к сибазону уменьшит угрозу гипоксии мозга. — Объяснила она.

Иван почувствовал, что разница стажа в три года очень заметна. Все — таки она намного больше знает, чем он. Опыт — великое значение имеет. Опытна и намного увереннее. Еще он заметил странный факт, на подстанции ЮАНа врачи и фельдшера намного лучше подготовлены для самостоятельной работы, чем на его прежней подстанции, которой руководит нервная дама. Да, она законопослушна, но видимо страх ее постоянно отвлекал от заботы обучать свой персонал, фактически предоставив всех самим себе. ЮАН сам не ленился дрессировать молодняк, и того же требовал от врачей.

«А ведь это логично! — подумал Иван, — заведующий отличный организатор и к любой работе, будь то его прямая обязанность руководителя подстанции или криминальная деятельность, подходит очень серьезно и глубоко». Сущность человека не меняется от его рода деятельности. Видимо, и в семье у него все очень отлажено и четко.

«А ведь я ничего не знаю о его семье и, вообще, о личной жизни». — Иван решил придумать способ, чтобы как-то вынудить сотрудников, хоть что-то рассказать о своем начальнике.

В больнице они закатили пострадавшего в приемное травмы. Там его сразу взяли в оборот, то есть увезли на рентген, вызвали специалистов.

Люся села писать карту. Появились сотрудники ГАИ, которые взяли показания водителя Белякова. Из всей бригады он один видел в подробностях ДТП. Потом они недолго пообщались с врачом — травматологом и уехали.

Иван увидел, что Люся заполняя графу «оказанное лечение», написала 1. Sol. Morphini hydrochl. 1 %—1 ml внутримышечно.

Она взяла красную ручку и подчеркнула морфин.

«Но ведь мы же не вводили ему наркотики, — подумал Иван, — Я ничего не понимаю. Как она собирается его списывать?»

Он решил подождать объяснений или расспросить ее позже, что будет Люся делать с полной ампулой морфина?

— Отзваниваемся? — спросил он, когда Люся поставила в карте роспись.

— Нет, — ответила она. — У тебя деньги есть?

— Есть немного, — он вытащил купюры, полученные от Бакировой. — Вот.

Она бесцеремоно забрала все и скомандовала:

— Пошли.

— Куда?

— В реанимацию.

— Зачем?

— Узнаешь. — Люся говорила отрывисто.

Она поманила его за собой и помчалась коридорами и переходами в хирургический корпус. Иван за ней еле поспевал. От Шкребко исходила неистовая энергия и, как в бассейне, во время их дежурства на Николиной горе, Иван почувствовал нарастающее сексуальное возбуждение. Люсина фигура, двигающаяся впереди в полутемном безлюдном коридоре, его заводила.

— Не торопись! — окликнул он Шкребко.

Он никак не мог привести себя в порядок на ходу, опустив руку в карман джинсов. В трусах все перепуталось и мешало быстро двигаться.

Люся остановилась.

— У нас мало времени, я не хочу объясняться, потом, почему у нас время прибытия в больницу на сопроводиловке и время следующего вызова отличаются больше чем на пятнадцать минут. Это будет залет, и ЮАН обложит меня штрафом. Ты же хотел, чтобы я объяснила тебе, что такое штраф?

— Ну да, — Иван, наконец, уложил непослушную часть тела как надо и подошел к Люсе. — Что это такое?

Люся достала из кармана коробочку с наркотой и извлекла из нее ампулу морфина.

— Если провинюсь, я должна буду отдать ему вот это.

— Зачем? Он что — нарик?

— Нет, — Люся усмехнулась. — Он нет. Но есть у него нарики. Вот эта ампула стоит сто долларов. Можно отдать ампулу, можно сотню. У меня нет свободной сотни, ты знаешь, и ни у кого нет, и он принимает от нас ампулы. Можно морфин, можно омнопон.

— А где взять пустую ампулу? Ведь рецепт без нее не возьмут!

— А он дает взамен пустую.

Иван чуть не прокололся, спросив: «А как же „Антидурь“ ничего не нашла?» и вовремя сообразил, что он не может, не должен знать о проверках.

— Но ведь его когда-нибудь поймают! — сыграл он под дурачка.

— Проверяли уже и ничего не нашли.

— И вы все такие штрафы ему отдаете?

— Это отличный метод воспитания, — сказала Люся, — никто не хочет сидеть у ЮАНа на крючке. Не хочешь — не косячь.

Она вдруг открыла ампулу и вытряхнула содержимое на пол.

— Чтобы ты про меня глупости не подумал.