Невидимка. Фельдшер скорой – агент уголовного розыска

— А почему бы тебе не поступить в театральное или цирковое училище? По — моему ты — талант.

— Ты серьезно? — Люся заглянула ему в глаза.

Это движение было необыкновенно комичным и, представив, как это смотрится со стороны, Иван с трудом сдержал улыбку.

— Я совершенно серьезно. Мне показалось, что в театральной и киношной среде полно стандартных актрис, а вот таких, с яркой индивидуальностью — единицы.

— Но ты сказал — цирк?

— Я вспомнил Юрия Никулина, он закончил цирковое училище, но это не помешало ему стать великим киноактером — комиком и трагиком.

Они спустились во двор. Люся задумалась.

— Наверное, ты прав, — сказала она серьезно, — Но уши я все равно прооперирую. Уши как у шимпанзе.

Вопрос, разговаривал ли Иван с Парновым о наложенном на того штрафе, подтолкнул Ивана к исполнению. Однако, он никак не мог встретиться с коллегой. Парнов поменялся дежурствами с Линдером, который воспользовался моментом, чтобы отдохнуть от общества вязкого Пинскера, или доктору Песаху дать возможность отдохнуть от агрессивного Линдера — антисемита? Может быть Парнов таким приемом хотел избежать штрафа? Это вряд ли. Но то, что ЮАН не станет на пару врач — фельдшер, накладывать санкции за вину одного фельдшера, очевидно. По унылой роже Парнова Иван понял, разговор с заведующим состоялся, значит, штраф определен?

Прошла еще неделя, наступил июнь.

Иван со Шкребкой оказались в разных сменах, зато в одной с Парновым. Наблюдая за проштрафившимся фельдшером, он заметил, что тот бодр и весел.

Когда Парнов курил во дворе, Иван, проходя мимо, заметил.

— Вадим! А чем закончилась история с аппендицитом, который свезла Люся? Мне объяснили, как иногда штрафует ЮАН. Тебе тоже так пришлось отдуваться?

Парнов очень весело ответил.

— Ни фига! ЮАН поручил один вызов, совершенно ерундовый. Забрать больного с Киевского вокзала и перевезти на Ярославский. С мигалками. И все.

— То есть как?

— Вот так. ЮАН объяснил, мужик больной хроник, ему по городу на такси ехать опасно, может приступ выдать, а мы его быстренько с поезда на поезд и порядок.

— А чем он болен то?

Парнов махнул рукой.

— Чего-то онкологическое. Я не вникал, из выписки диагноз перекатал в карту. Впрочем, он на больного совсем не похож. Но мне без разницы.

— Но, а в чем суть штрафа? — не понял Иван. — Рутинная перевозка, можно было перевозку послать. Она и так этим занимается. Зачем было фактически снимать бригаду с линии?

Парнов задумался.

— Действительно. Странно. А вообще-то нет! ЮАН подчеркнул — «Везти с мигалкой», а на «волге» маячка с сиреной нету. И баулы эти в багажник легковушки не влезли бы.

— Так он еще с баулами ехал?

— Ага, две здоровенные сумки килограммов по двадцать.

Иван вспомнил, что срочно нужно перевести разговор, иначе Парнов на вопрос, о чем его спрашивал Иван, расскажет, что тот интересовался штрафом.

— Вадим, я чего подошел-то? У тебя запасная сигаретка есть?

Парнов протянул пачку «мальборо».

— Ты что, закурил?

— Нет, водитель просил стрельнуть, он бензина нахлебался и облился, пошел отмываться. — Это было самой чистой правдой.

— Ну, бери. — Парнов убрал сигареты, — а все потому, что не хрена тырить бензин!

— Абсолютно с тобой согласен, — улыбнулся на приступ праведного возмущения Иван.

Через день он примчался в гаражи, доложил, что выяснил.

— А кто у него был водителем, узнал? — спросил Беляков.

— Да, — Иван порылся в памяти. Он полистал журнал и запомнил всех водителей, с которыми ездил на неделе Парнов. — Мне удалось залезть в журналы вызовов в диспетчерской, и я нашел этот. Действительно, бригада Парнова ездила на Киевский вокзал в семнадцать двадцать. В семнадцать сорок они взяли Ковтуна Вячеслава Михайловича тридцати семи лет с диагнозом: Рак яичка с метастазами. Загрузили в машину и перевезли на Ярославский к восемнадцати сорока пяти. Там они его подали к фирменному поезду «Баргузин». Помогли загрузить в купе две сумки по двадцать килограммов.

— Странным ничего не кажется?

— Да все тут странное. — Иван сидел в гараже у Белякова за закрытыми воротами, пил крепчайший чай. — Во — первых, зачем гнать с мигалками?

— Это понятно, чтобы не опоздать на поезд, — возразил Беляков. — Что еще?

— Во — вторых, зачем тяжелому больному столько багажа? Если он сам нести его не сможет.

— Почему не сможет?

— Я посмотрел в справочнике, что это за рак — семенома? Очень тяжелый, потому что сам по себе не растет, а стреляет метастазами по всему организму, в легкие, в сердце, в мозг… И еще, он сильно поглощает глюкозу и железо, развивается анемия. Больные испытывают слабость такую, что сами даже порожняком идти не могут, а этот с грузом ехал. И еще, Парнов сказал, что он без поддержки дошел до машины и вообще выглядел бодрячком.

— Да, — сказал Беляков, — это зацепка. Получается что?

— Что?

— Что этот больной на самом деле какой-то важный курьер. Настолько важный, что его в одиночку на такси по Москве не пустили, а подали машину «скорой», чтобы прямиком и наверняка. Понимаешь? Возможно и ему, этому курьеру не очень доверяли, чтобы никуда не завернул с грузом.