Невидимые женщины. Почему мы живем в мире, удобном только для мужчин. Неравноправие, основанное на данных

Данных, говорящих о причинах внезапного отката в 2016-2017 гг., нет, но на возможную разгадку любезно указала одна из участниц неофициального круглого стола по проблемам женщин, мира и безопасности, организованного Институтом исследований женской политики в 2014 г.: «ООН и другие влиятельные игроки идут на поводу у тех, кто требует не включать женщин в состав участников переговоров. Если правительство какой-либо страны заявляет, что не хочет иметь дело с женщинами, международное сообщество отвечает “окей”»[1281]. Как и при ликвидации последствий стихийных бедствий, приводятся разные оправдания подобного подхода: необходимость учитывать культурные особенности участников переговоров; боязнь, что из-за участия женщин переговоры могут затянуться; женщин лучше привлекать к работе уже после подписания соглашения. Но все они, в конечном счете, сводятся к одному и тому же припеву, который мы слышим уже не одно столетие: сейчас не до вас, мы займемся вами после революции.

Эти аргументы, явно продиктованные сексизмом, указывают на то, что мир до сих пор не избавился от убеждения, что «человеческие жизни» важнее жизней женщин, учитывая, что «человеческие» в данном случае значит «мужские». Однако легкость, с которой международные институты пренебрегают резолюцией 1325 (2000) Совета Безопасности ООН, не просто проявление сексизма. Это еще и проявление недальновидности. Присутствие женщин за столом переговоров не только повышает вероятность подписания мирного соглашения[1282], но и способствует его соблюдению в долгосрочной перспективе. Анализ 182 мирных соглашений, подписанных в период с 1989 г. по 2011 г., показывает, что участие женщин в мирных переговорах повышает вероятность того, что оно будет соблюдаться на протяжении не менее двух лет, на 20 %, а на протяжении не менее 15 лет – на 35 %

[1283].

Это не обязательно означает, что женщины ведут переговоры лучше мужчин. Отчасти дело в том, о чем именно договариваются женщины. Клэр Кастильехо, специалист по вопросам правления и прав человека в нестабильных государствах, указывает, что «в процессе мирного строительства женщины обычно ставят важные вопросы, которые мужчины – представители элиты, как правило, упускают», – в частности, вопросы инклюзивности, прозрачности процессов и институтов, а также учета местных условий и неформальных отношений[1284]

. Иными словами, участие женщин в мирном строительстве, как и в других процессах, способствует ликвидации пробелов в данных. Один из таких пробелов, причем значимый, устраняют результаты недавнего количественного анализа, в ходе которого были получены «убедительные доказательства» того, что в странах, где женщин не допускают на должности, связанные с властными полномочиями, и где к ним относятся как к гражданам второго сорта, чаще происходят вооруженные конфликты[1285]. Иными словами, от ликвидации дефицита гендерных данных выигрывают все.

Глава 16

Вас убьет не стихия

Парадокс в том, что, когда случается беда, учет мнения женщин особенно важен, потому что в экстремальных условиях привычные предрассудки становятся не более, а менее оправданными, чем в нормальной ситуации, – ведь женщины по определению страдают от последствий вооруженных конфликтов, пандемий и стихийных бедствий сильнее, чем мужчины. Данных о последствиях вооруженных конфликтов (числе погибших, заболеваемости и насильственном перемещении) очень немного, а в разбивке по половому признаку – и того меньше. Но имеющиеся данные говорят о том, что сегодня эти последствия затрагивают женщин намного серьезнее, чем мужчин[1286]

. В условиях современных войн чаще погибают не бойцы, а гражданские лица[1287]. Разумеется, мужчины и женщины в равной степени рискуют получить увечья или ранения, подвергнуться насильственному перемещению или погибнуть, но женщины страдают еще и от специфических, направленных именно на них проявлений насилия.

В условиях вооруженных конфликтов возрастает уровень домашнего насилия в отношении женщин. На самом деле в таких условиях оно даже более распространено, чем сексуальное насилие, непосредственно связанное с военными действиями[1288]. Масштабы домашнего насилия становятся яснее, если учесть, что во время продолжавшегося три года конфликта в Боснии жертвами сексуального насилия стали примерно 60 000 женщин, а во время стодневного геноцида в Руанде – до 250 000 женщин. По оценкам различных учреждений ООН, во время гражданских войн жертвами насилия стали более 60 000 женщин в Сьерра-Леоне (1991–2002 гг.), более 40 000 женщин в Либерии (1989–2003 гг.) и не менее 200 000 женщин в Демократической Республике Конго (с 1998 г.)[1289]. Учитывая неполноту этих данных (помимо всего прочего, женщины далеко не всегда сообщают о случаях насилия), в действительности от насилия в ходе всех этих конфликтов пострадало, видимо, гораздо больше женщин.