Невидимые женщины. Почему мы живем в мире, удобном только для мужчин. Неравноправие, основанное на данных

К сожалению, компании, не забывающие заботиться о женщинах, – скорее исключение, чем правило. Когда компания Apple в 2017 г. объявила свой головной офис в США «лучшим офисом в мире», она забыла указать, что в этом суперсовременном здании есть все – и лечебные учреждения, и стоматологические кабинеты, и роскошные спа, – нет только детского сада[384]. Лучший в мире офис? Да, в мире мужчин.

Реальность такова, что из-за принципов организации работы, основанных на представлении об универсальности потребностей мужчин, женщины во всем мире по-прежнему оказываются в невыгодном положении. Подавляющее большинство американских домохозяек (97 % из них – женщины, хотя встречаются и мужчины-«домохозяева») в ходе недавнего опроса[385] указало, что они с радостью пошли бы работать, если бы у них была возможность трудиться на дому (76 %) или по гибкому графику (74 %). Но хотя большинство американских компаний уверяет, что предоставляет женщинам такую возможность[386]

, на самом деле это не так. В период с 2015 г. по 2016 г. количество работающих по гибкому графику в США сократилось, а некоторые крупные компании отказались от удаленных работников[387]. В Великобритании перейти на гибкий график хотели бы 50 % работников, но такая работа предлагается лишь в 9,8 % объявлений о найме[388], а просьбы работающих женщин перевести их на скользящий график вызывают нарекания начальства.

Похоже, компании до сих пор считают, что эффективность работника напрямую зависит от продолжительности его пребывания в офисе. Компании регулярно поощряют тех, кто засиживается на работе допоздна[389]

. Эта практика опять-таки ставит женщин в невыгодное положение. Статистик Нейт Сильвер установил, что после 1984 г. в США почасовая оплата работников, трудившихся по 50 и более часов в неделю (70 % из них – мужчины) росла вдвое быстрее почасовой оплаты тех, кто традиционно работал по 35-49 часов в неделю[390]. В некоторых странах этот скрытый «мужской перекос» усугубляется особенностями налогообложения – плата за сверхурочную работу освобождается от подоходного налога[391]. Такой подход, ставящий в привилегированное положение свободных работников[392]

, резко контрастирует с испробованной в Швеции практикой вычета из налогооблагаемой базы расходов на бытовые услуги[393].

В Японии продвижение по службе, как правило, зависит от количества отработанных часов и лояльности к работодателю. Соответственно, там принято, во-первых, засиживаться в офисе до глубокой ночи[394], и, во-вторых, участвовать в так называемых «номуникациях» – коллективных попойках, помогающих налаживать отношения с начальством и коллегами («ному» – по-японски «выпивка»)[395]

. Разумеется, теоретически женщины тоже могут и работать допоздна, и пьянствовать с коллегами, но делать это им намного труднее, чем мужчинам. Японки тратят на неоплачиваемую работу в среднем пять часов в день, а японцы – всего около часа: ясно, кому проще налаживать отношения с боссом, засиживаясь в офисе допоздна, а после работы напиваясь с ним в ближайшем стрип-клубе[396].

Последствия неравномерного распределения домашней нагрузки в Японии усугубляются тем, что большинство крупных компаний предлагает японкам два пути: либо полноценная карьера, либо работа без карьерного роста, в основном административная. Второй вариант, почти не предполагающий повышений в должности, называют еще «путь мамочки», потому что «мамочки» не вписываются в трудовой этикет, принятый среди работников, нацеленных на продвижение по служебной лестнице[397]. Учитывая, что наличие детей само по себе сужает карьерные перспективы японок (зависящие от возможности годами демонстрировать лояльность к начальству), неудивительно, что 70 % женщин в этой стране уходит с работы до того, как их первому ребенку исполняется десять лет (в США этот показатель составляет 30 %), причем многие – навсегда[398]. Неудивительно также, что Япония занимает шестое место среди стран ОЭСР по масштабам гендерного разрыва в области занятости и третье место – в области оплаты труда[399].